– Правда?
– У Джареда всегда было под рукой ружье – они уходили ни с чем.
– Кто приходил?
– Не знаю. Кайл часто заглядывал, но есть и другие… Джейми кивнул.
– Вот и хорошо, если я останусь. Доку может понадобиться помощь.
– Джейми…
– Я не ребенок, Анни. Я могу за себя постоять. Очевидно, чем больше мы спорили, тем упрямее он настаивал на своем.
– Тогда ложись на кровать, – сдалась я. – Я посплю на полу. Это твоя комната.
– Так не пойдет. Ты моя гостья. Я тихонько фыркнула.
– Ну уж нет! Кровать твоя.
– Ничего подобного.
Он улегся на матрас и скрестил руки на груди.
Спорить с Джейми было бесполезно. Что ж, придется дождаться, пока он заснет, и сделать по своему. Джейми всегда спал крепко, как убитый. Мелани переносила спящего мальчика, куда хотела, он и глазом не моргнет.
– Возьми мою подушку, – сказал Джейми. – Что ты там скрючилась внизу?
Я вздохнула и перебралась наверх.
– Вот это другое дело, – одобрил он. – Не подкинешь мне подушку Джареда?
Я потянулась было к подушке у меня под головой; Джей ми вскочил, нагнулся ко мне и схватил другую. Я снова вздохнула. Какое то время мы молчали, прислушиваясь к свистящему дыханию доктора.
– А док ведь несильно храпит? – прошептал Джейми.
– Тебя не разбудит, – согласилась я.
– Устала?
– Угу.
– А а…
Я ждала, что он снова заговорит, но он затих.
– Ты что то хотел? – спросила я.
Он ответил не сразу, что то обдумывал. Я терпеливо ждала.
– Если я кое о чем тебя спрошу… ты мне скажешь
правду?
Настал мой черед помедлить.
– Я многого не знаю, – уклонилась я от прямого ответа.
– Это ты знаешь, наверняка. Когда мы шли… с Дже бом… Он мне кое что рассказал. Но я не знаю, прав ли он.
Мелани вдруг встрепенулась.
Голос Джейми был тише, чем мое дыхание.
– Дядя Джеб думает, что Мелани, возможно, все еще жива. Внутри тебя. То есть я хочу сказать…
«Мой Джейми», – вздохнула Мел. Я ничего не ответила ни ему, ни ей.
– Я не знал, что такое случается. Ведь случается же, да? – Его голос сорвался: Джейми боролся со слезами. Он повзрослел, а взрослые не плачут, и второй раз за день мне стало горько. В груди растекалась боль.
– Скажи, Анни?
«Скажи ему. Пожалуйста, скажи, что я его люблю», – умоляла Мелани.
– Почему ты молчишь? – Теперь Джейми и вправду плакал, хоть и пытался приглушить рыдания.
Я сползла с кровати, втиснулась в узкое жесткое пространство между кроватью и матрасом, обхватила рукой сотрясаемого рыданиями мальчика, прижалась лицом к его волосам. Его теплые слезы стекали мне на шею.
– Анни, скажи, Мелани жива? Пожалуйста!
Наверняка Джеб все это нарочно подстроил – проницательный старик уж точно заметил, как легко Джейми пробивает мою защиту. Возможно, Джеб искал подтверждения своей теории и был не прочь воспользоваться мальчиком. Что предпримет Джеб, когда раскроется опасная правда? Как применит полученную информацию? Похоже, он не желает мне зла… но могу ли я доверять ему? Люди – хитрые, вероломные создания, мне не предугадать их темные планы, моему виду подобное казалось непостижимым.
Джейми дрожал всем телом.
«Он же страдает!» – стонала Мелани, безрезультатно пытаясь перехватить контроль.
Нет, на Мелани все не свалишь, какую бы страшную ошибку мы ни совершали. Я знала, кто в тот миг говорит.
– Она обещала, что вернется? – едва слышно шепнула я. – Скажи, Мел хоть раз нарушила свое слово?
Джейми обнял меня, крепко крепко прижался ко мне и долго не отпускал. Через несколько минут послышалось:
– Мел, я тебя люблю.
– Она тоже тебя любит. Она очень рада, что ты тут, живой и невредимый.
Слезы у меня на щеках успели высохнуть, оставив на коже тонкие соленые следы, а он все молчал.
– А другие? – прошептал Джейми, когда я уже почти задремала. – Другие тоже остаются?
– Нет, – с грустью ответила я. – Нет. Мелани особенная, не такая, как все.
– Она сильная и храбрая.
– Очень.
– То есть… – Он прервался и шмыгнул носом. – Скажи, а папа мог остаться?..
Я сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. Не помогло.
– Нет, Джейми, вряд ли. Во всяком случае, не так, как Мелани.
– Почему?
– Он вывел на вас Искате… Ищеек. Ну, точнее, не он, а Душа в его теле. Твой отец ни за что бы вас не выдал, если бы мог. А твоя сестра просто заперла вас в памяти – долгое время я даже не догадывалась, что ты существуешь. Она и привела то меня сюда лишь после того, как убедилась, что я не смогу вам навредить.
Я снова наговорила лишнего. Вдобавок доктор больше не храпел. Стояла тишина… Я мысленно себя отругала.
– Вот это да! – воскликнул Джейми.
Я прошептала ему в самое ухо, чтобы доктор не слышал:
– Да, она очень сильная.
Джейми напрягся, стараясь меня расслышать, нахмурился и бросил взгляд в сторону входа. Он, видимо, понял то же самое, что и я, поскольку наклонился ко мне и тихо шепнул:
– Но почему ты так поступила? Чтобы защитить нас? Поэтому?
– Да. Я хочу вас защитить.
– Почему?
– Мы с твоей сестрой… провели много времени вместе. Она разделила со мной свои чувства. И я… тоже… тебя полюбила.
– И Джареда?
Я стиснула зубы от огорчения – надо же, Джейми так быстро все улавливает!
– Конечно, я и Джареда тоже защищаю.
– Он тебя ненавидит, – с явным сожалением констатировал Джейми.
– Да. Как и все. – Я вздохнула. – Я их не виню.
– Кроме Джеба. И меня.
– Может быть, ты подумаешь подумаешь и тоже меня возненавидишь.
– Но ведь когда Мелани схватили, тебя тут даже не было. Ты не выбирала мою маму, или отца, или Мел. Ты ведь была в космосе?
– Да. Но я то, что я есть. Я поступила как любая Душа. До Мелани я сменила немало носителей, и ничто мне не мешало… забирать чужие жизни. Снова и снова. Вот так я и живу.
– А Мелани тебя ненавидит? Я на миг задумалась.
– Не так, как раньше.
«Нет. Совсем не ненавижу. Уже давно».
– Она говорит, что давно перестала меня ненавидеть, – почти беззвучно промолвила я.
– Как… как она себя чувствует?
– Рада, что мы сюда добрались, рада видеть тебя. И ей все равно, что нас скоро убьют.
Джейми застыл в моих объятиях.
– Они не посмеют! Раз Мелани жива!
«Из затебя он расстроился, – жаловалась Мелани. – Зря ты ему сказала. Он еще не готов».
– Они не поверят, – прошептала я. – Решат, что я пытаюсь тебя одурачить. Если ты им расскажешь, они еще больше захотят меня убить. Только Ищейки умеют врать.
Джейми вздрогнул.
– Но ты то не врешь, я точно знаю, – спустя какое то время сказал он. Я пожала плечами. – Я не позволю им ее убить. – В тихом, как дыхание, голосе звучала непоколебимая решимость.
Я обмерла при мысли, что втягиваю Джейми в заваренную мной же кашу. Я подумала о варварах, среди которых мы жили. Если Джейми попытается меня защитить, спасет ли мальчика его юный возраст? Сомнительно. Мысли заметались в поисках хотя бы одного способа разубедить упрямца.
Джейми вдруг заговорил спокойным тоном, словно четко знал ответ.
– Джаред что нибудь придумает. Он всегда находит выход.
– Джаред тоже не поверит. Он больше всех разозлится.
– Если не поверит, он все равно защитит Мелани. На всякий случай.
– Посмотрим, – пробормотала я. Позже надо будет подобрать нужные слова и доводы, которые подействуют исподволь, незаметно.
Джейми задумчиво притих. Наконец его дыхание стало ровным, рот приоткрылся. Я дождалась, пока Джейми крепко уснет, перелезла через него и бережно перенесла с пола на кровать. Мальчик весил больше, чем когда то, но я справилась. Он так и не проснулся.
Я вернула подушку Джареда на место и растянулась на матрасе.
«Что ж, – подумала я, – словно на раскаленной сковороде побывала». Но я слишком устала, чтобы размышлять о последствиях, и вскоре провалилась в сон.
У входа кто то насвистывал. Я открыла глаза. Щели в потолке сверкали отраженным солнечным светом. Свист оборвался.
– Наконец то, – пробормотал Джеб.

Глава 24
Терпимость

Запашок от меня шел еще тот, что правда, то правда.
Я потеряла счет проведенным здесь дням: сколько прошло? Больше недели или больше двух? Все это время я ни разу не сменила одежду, в которой отправилась в тот злосчастный поход по пустыне. Хлопчатобумажная желтая футболка так пропиталась солью, что задубела, собралась гармошкой и покрылась темно бурыми разводами, в тон скальной породе. Мои короткие волосы встали дыбом и покрылись твердой коркой грязи; они беспорядочно торчали во все стороны, склеившись на макушке в жесткий гребень, как у какаду. Я не помнила даже, как выгляжу, и теперь лицо мое представлялось мне в двух оттенках бурого: бурая грязь и бурые заживающие синяки.
Приходилось согласиться с Джебом – не помешало бы принять ванну, а заодно и переодеться, иначе какой смысл мыться? Джеб предложил мне вещи Джейми, пока мои не просохнут, но не хотелось портить то немногое, что оставалось у Джейми, – я бы только все растянула. Слава богу, Джеб не додумался предложить мне вещи Джареда. Остановились на старенькой, но чистой фланелевой рубашке Джеба с оторванными рукавами и паре старых штопаных тренировочных штанов, которые он давным давно не носил. Сейчас они свисали с моего локтя – руки у меня были заняты кучкой дурно пахнущих, кое как слепленных комков, которые, по утверждению Джеба, являлись ни чем иным, как самодельным кактусовым мылом. Мы с ним направлялись в комнату с двумя реками.
И снова мы оказались не одни, и снова меня постигло жуткое разочарование. Трое мужчин и одна женщина – та самая, с седой косой, – наполняли ведра водой из ручья. Из купальни доносился громкий плеск, и кто то звонко смеялся.
– Дождемся своей очереди, – сказал Джеб.
Джеб прислонился к стене. Я застыла рядом, чувствуя себя неуютно под взглядами четырех пар глаз; сама то я всматривалась в горячий темный поток, бурлящий под пористым полом.
После недолгого ожидания из купальни вышли трое: спортивного вида женщина с карамельным загаром, блондинка, которую я видела впервые, и двоюродная сестра Мелани Шэрон. Вода с их мокрых волос стекала на футболки. Как только они нас заметили, смех оборвался.
– Добрый день, красавицы! – сказал Джеб, приподняв воображаемую шляпу.
– Привет, – бросила загорелая спортсменка. Шэрон и блондинка притворились, что не заметили нас.
– Ну что, Анни, – сказал Джеб. – Купальня в твоем распоряжении.
Я мрачно на него взглянула и стала осторожно пробираться в дальнюю комнату. До края воды оставалось несколько шагов, поэтому я сняла туфли – сразу почувствую, если замочу ноги.
Меня окружала кромешная тьма. Чернильная поверхность озерка таила под темной водой неведомые опасности. Я содрогнулась. Но чем дольше я буду тянуть, тем дольше мне придется оставаться здесь, поэтому я сложила чистую одежду рядом с обувью, вцепилась в кусок вонючего мыла и стала мелкими шажочками продвигаться вперед, пока не наткнулась на край водоема.
По сравнению с парилкой в большой пещере вода казалась прохладной.
Приятное чувство. Страх не пропал, но я наслаждалась прелестью купания. Я давным давно забыла, что такое прохлада.
Не снимая грязной одежды, я по пояс зашла в воду. Струйки течения закручивались вокруг щиколоток. Хорошо, что озерко проточное – иначе я бы наверняка испортила воду; слишком много грязи на мне налипло. Я по плечи погрузилась в чернильную воду и принялась водить грубым мылом по одежде, решив, что это самый надежный способ стирки. В тех местах, где мыло касалось кожи, началось сильное жжение. Я сняла намыленные вещи и принялась их отстирывать: тщательно выполоскала каждую вещь, пока не смылся весь пот и слезы, выжала одежду и положила туда, где вроде бы лежала моя обувь.
Голую кожу мыло жгло еще сильнее, но ради того, чтобы снова стать чистой, я готова была вытерпеть любой зуд. Едва я намылилась, все тело защипало, а кожу головы как будто ошпарили кипятком. Синяки и ссадины были более чувствительны, чем остальная кожа, – должно быть, еще не сошли. Я с облегчением положила едкое мыло на каменный бортик и принялась смывать его, снова и снова – так же, как поступила с одеждой.
Я пробиралась обратно со странным чувством облегчения и сожаления. Купаться было очень приятно, так же, как, несмотря на жжение, было приятно почувствовать себя чистой. Но я слишком устала от полной слепоты и воображаемых опасностей, которые якобы таились в темноте. Я пошарила вокруг, нашла сухую одежду, быстро ее натянула и сунула сморщившиеся от воды ступни в туфли. В одной руке я несла мокрые вещи, в другой – обмылок, осмотрительно держа его двумя пальцами.
Джеб засмеялся, глядя на злополучное мыло.
– Жжется, да? Мы пытаемся это исправить. – Он обернул руку полой рубашки, и я вложила мыло в его протянутую ладонь.
Я не ответила на его вопрос, потому что мы были не одни; за ним выстроилась молчаливая очередь – пять человек, все с полевых работ.
Иен стоял в очереди первым.
– Выглядишь лучше, – сообщил он мне, то ли удивленно, то ли с раздражением – по его тону сложно было понять.
Он протянул к моей шее длинные белые пальцы. Я отшатнулась, и он быстро отвел руку.
– Извини, – пробормотал он.
Непонятно, за что Иен извинялся: за синяк или за то, что меня напугал? Вряд ли он просил прощения за то, что пытался меня убить. Наверняка он все еще желал моей смерти. Впрочем, спрашивать его я не собиралась. Я пошла дальше, и Джеб устремился следом.
– Что ж, все прошло не так уж и плохо, – сказал Джеб по пути через темный коридор.
– Ага, – пробормотала я. В конце концов, меня пока не убили. А это всегда плюс.
– Завтра будет лучше, – пообещал он. – Мне всегда нравилось заниматься огородом: просто чудо, сколько жизни таит в себе мертвое с виду семечко. Вот так смотришь и думаешь: а может, и ты, старый хрыч, на что сгодишься? Хотя бы на удобрение! – Джеб рассмеялся своей шутке.
Мы добрались до пещеры с большим огородом, и Джеб повел меня не на запад, а на восток.
– Только не говори, что ты не проголодалась, пока мы копали, – сказал он. – Обслуживанием номеров я не занимаюсь. Придется тебе есть вместе с остальными.
Я потупилась и, скорчив гримасу, послушно последовала за ним на кухню.
Хорошо, что еда была такой же, как всегда, потому что, если бы неким волшебным образом передо мной вдруг материализовался бифштекс или пакетик с чипсами, я бы все равно не заметила бы разницы. Я с трудом заставляла себя глотать – боясь издать хоть звук в мертвой тишине, встретившей мое появление. Народу на кухне было немного – с десяток человек стояли у стоек, поедая черствые булки и жидкий суп. При моем появлении все стихли. Интересно, сколько еще это будет продолжаться.
Как оказалось, ровно четыре дня.
И ровно столько же времени у меня ушло на то, чтобы понять, чего добивается Джеб, какие мотивы стоят за его превращениями из гостеприимного хозяина в ворчливого надзирателя и обратно.
На следующий день после рыхления я помогала засеивать и поливать то же поле. Теперь рядом с нами работали другие люди – судя по всему, тут существовали специальные смены. В эту группу входила Мэгги и женщина с шоколадным загаром – ее имени я не помнила. Все работали молча, в неестественной тишине – молчаливый протест, вызванный моим присутствием.
Иен работал с нами, явно не в свою смену, и мне это не нравилось.
Обедать снова пришлось на кухне. Неловкое молчание нарушил Джейми, который обедал с нами. Он наверняка заметил, как все стихли, но нарочно вел себя так, кроме нас – Джейми, Джеба и меня, на кухне никого не было. Джейми болтал без умолку: рассказывал об уроках Шэрон, гордо заявил, что ему попало за ответ вне очереди, и пожаловался, что в наказание Шэрон слишком много ему задала. Джеб слегка его пожурил. В отличие от меня у них неплохо получалось делать вид, что ничего не происходит. Джейми стал меня расспрашивать, как прошел день, но я лишь уткнулась в тарелку, отделываясь односложными ответами. Он, похоже, расстроился, но давить на меня не стал.
Ночью все повторилось с точностью до наоборот: Джейми забрасывал меня вопросами до тех пор, пока я не взмолилась, чтобы он дал мне хоть немножечко поспать. Джейми заявил права на свою комнату, заняв сторону кровати, где раньше спал Джаред, а мне отдал свою половину. Все снова стало почти как раньше, в воспоминаниях Мелани, и ей это нравилось.
Джеб тоже был не против.
– Теперь не придется искать охранника. Не забывай, всегда держи ружье под рукой, – сказал он Джейми.
Я снова запротестовала, но они отказались меня слушать. По ночам Джейми клал ружье рядом с собой, на другую сторону кровати, а меня из за этого мучили кошмары.
На третий день я работала на кухне. Джеб показал мне, как замешивать тесто из грубой муки, как оно должно подниматься и как лепить из него булки, а позже, когда стемнело, научил разводить огонь под большой каменной печкой.
В разгар дня Джеб ушел.
– Схожу за мукой, – пробормотал он, теребя ремешок, крепивший на поясе ружье.
Три молчаливые женщины, которые месили тесто рядом с нами, не поднимали глаз.
Я по локти завязла в липком тесте и принялась его оттирать, порываясь пойти за Джебом. Джеб улыбнулся, бросил взгляд в сторону потупившихся женщин, покачал головой и выскочил из кухни, не дав мне опомниться.
Я замерла и, затаив дыхание, уставилась на блондинку, которую встретила в купальне, женщину с седой косой и мать с заспанными глазами. До них вот вот дойдет, что они спокойно могут меня убить: ни Джеба, ни ружья, мои руки по локоть в кадке с липким тестом – в общем, никаких препятствий. Однако женщины продолжали месить и лепить, словно не осознавая бросающуюся в глаза истину. Я долго стояла не дыша и в конце концов вернулась к работе, пока они не смекнули, что к чему.
Джеб отсутствовал целую вечность. Наверное, муку ему пришлось молоть, и потому он так долго не возвращался.
– Долго же тебя не было, – сказала женщина с седой косой.
Теперь я точно знала, что Джеб вернулся, и что это не игра моего воображения. Он с глухим стуком уронил мешок на пол.

– Знаю, – спокойно сказал он. Стало тихо, только звук наших шагов, тихий и приглушенный, эхом отдавался от стен туннеля. – Это не совсем честно, – наконец заговорил Иен. – Я много думал, и мне непонятно, что изменится, если тебя убить. Не казнить же рядового за военные преступления какого нибудь генерала. Так вот, я не верю в безумные теории Джеба – хотелось бы верить, но, как бы заманчиво они не выглядели, правды в них от этого не прибавится. Прав он или нет, ты, похоже, не желаешь нам зла. Судя по всему, ты искренне привязана к мальчику. Странно наблюдать, и все же… В общем, до тех пор, пока от тебя не исходит опасность, убивать тебя кажется… жестоким что ли. Ну, одной неприкаянной Душой будет больше, что с того?
Я задумалась. «Неприкаянная» – это определение как нельзя лучше ко мне подходило. Найду ли я когда нибудь, где нибудь свое место?
Как странно, что именно Иен оказался таким добрым человеком. Я и не догадывалась, что слово «жестокость» имеет для него отрицательное значение.
Пока я размышляла, он молчал.
– Если ты не собираешься меня убивать, то почему сегодня пошел со мной?
Иен ответил не сразу.
– Я не уверен, что… – Он осторожно подбирал слова. – Джеб считает, что все улеглось, а я не совсем с ним согласен. Есть тут люди… В общем, мы с доком решили присматривать за тобой по возможности. На всякий случай. Мне кажется, отправлять тебя одну в южный туннель было рискованно. Впрочем, Джеб любит риск, он всегда испытывает удачу на прочность.
– Вы… вы с доком пытаетесь меня защитить?
– Чудной мир, верно?
– Самый чудной из миров, – помедлив, ответила я.

Глава 25
Принуждение

Прошла еще неделя или две – точно не знаю, время здесь не имело никакого значения, – но отношение ко мне по прежнему оставалось странным.
Я работала с людьми каждый день, не обязательно с Дже бом. Иногда со мной был Иен, иногдадок, а иногда – только Джейми. Я полола грядки, месила тесто и прибиралась на кухне. Носила воду, готовила луковый суп, стирала одежду в дальнем конце темного водоема и жгла руки, лепя едкое мыло. Все вносили свою лепту, а поскольку у меня не было права тут находиться, я старалась работать в два раза усерднее остальных. Я знала, мне никогда не заработать себе место, но старалась хотя бы не быть в тягость.
Прислушиваясь к разговорам, я немного лучше узнала людей, которые меня окружали, и запомнила их имена. Лили, женщина с карамельным загаром, попала сюда из Филадельфии. У нее было отличное чувство юмора, и она ладила со всеми, потому что никогда не злилась. Уэс, юноша с лохматой темной шевелюрой, все время на нее смотрел, а она делала вид, что ничего не замечает. Ему было всего девятнадцать, и он сбежал из городка Юрика в штате Монтана. Мамашу с заспанным взглядом звали Люси на. Старшего ее сына звали Исайя, а младший родился уже здесь, в пещерах, и ему дали имя Фридом, «свобода». Роды принимал док. Я не слишком часто видела этих троих: похоже, мать старалась держать сыновей подальше от меня. Джефри, лысеющий краснолицый муж Труди, не расставался со своим другом детства, Хитом. Труди, Джефри и Хит сбежали все вместе, как только началось вторжение. Уолтер, бледный седовласый мужчина, был нездоров, но док не мог определить болезнь. Без лаборатории и анализов диагноза не поставишь, да и нужных лекарств все равно не было. По мере того как появлялись новые симптомы, док все больше склонялся к мысли, что речь идет об одной из форм рака. Я с болью наблюдала, как несчастный страдает от заболевания, которое проще простого вылечить. Уолтер быстро утомлялся, но всегда выглядел жизнерадостным. Седеющую блондинку, которая разносила воду в мой первый день работы в поле, звали Хайди – темный цвет ее глаз резко контрастировал с оттенком волос. Трэ вис, Джон, Стенли, Рид, Кэрол, Виолетта, Рут Энн… по крайней мере, я знала всех по именам. Колония состояла из тридцати пяти человек, шестеро из которых, включая Джареда, участвовали в вылазке. В пещерах осталось двадцать девять человек и один нежеланный пришелец.
Я также разузнала побольше о своих соседях.
Иен с Кайлом обитали в пещере недалеко от моей, в той самой, с двумя настоящими дверями. В знак протеста против моего присутствия Иен поначалу ночевал в комнате Уэса, в другом коридоре, но уже через две ночи вернулся обратно. Остальные пещеры по соседству тоже временно пустовали. Джеб сообщил, что их жильцы боятся меня, чем немало меня позабавил. Двадцать девять гремучих змей боялись одинокой полевки?
Пейдж вернулась в соседнюю пещеру, где она жила со своим гражданским мужем Энди, который ушел вместе с Джаредом. Пейдж очень скучала по Энди. Лили и Хайди занимали первую пещеру, с занавесками в цветочек; Хит жил во второй, со скрепленной клейкой лентой картонкой; в третьей, занавешенной полосатым одеялом, обитали Труди и Джефри. Пещера Рида и Виолетты располагалась чуть дальше по коридору, и на входе в нее висел потрепанный и покрытый пятнами восточный ковер. Четвертая пещера в этом коридоре принадлежала доку и Шэрон, а пятая – Мэгги. Впрочем, эти трое возвращаться, похоже, не собирались.
Док и Шэрон жили вместе, и Мэгги – в те редкие моменты, когда у нее возникала охота пошутить, – со свойственным ей сарказмом подтрунивала над дочерью: любая мать мечтает видеть в зятьях врача, но понадобилось, чтобы вымер весь род людской, и лишь тогда Шэрон подыскала себе идеальную партию.
Шэрон ничем не походила на девушку из воспоминаний Мелани. Может статься, годы, прожитые вдвоем с угрюмой Мэгги, превратили Шэрон в несколько улучшенную версию матери? Их отношения с доком зародились уже после моего появления, но поведение Шэрон нисколько не смягчилось.
О неожиданном романе Шэрон и дока мне рассказал Джейми – Шэрон и Мэгги при мне старались не разговаривать. Они сопротивлялись сильнее других, демонстративно меня игнорировали и открыто проявляли враждебность.
Я спросила у Джейми, как Шэрон и Мэгги попали сюда – правда ли, что они самостоятельно отыскали Джеба, опередив Джареда и Джейми? Похоже, мальчик понял, что меня на самом деле интересовало – неужели все усилия Мелани оказались напрасными?
Джейми поведал мне, как Джаред показал ему последнюю записку Мелани, как объяснил, что она не вернется… На этом Джейми запнулся, и по его лицу видно было, как тяжело им это далось. После этого они сами отправились на поиски Шэрон. Джареду пришлось объясняться с Мэгги под наставленной на него старинной саблей.
Мэгги и Джаред быстро расшифровали головоломку Джеба, и все четверо добрались до пещер еще до моего переезда из Чикаго в Сан Диего.
Как ни странно, говорить с Джейми о Мелани оказалось несложно. Пусть Мелани почти нечего было сказать, но она всегда включалась в наши с ним беседы, смягчая его боль, сглаживая мою неловкость. Мелани редко подавала голос, и он звучал приглушенно; время от времени я даже сомневалась, действительно ли его слышу, или это лишь мое представление о том, что она может подумать.
Впрочем, хоть она и молчала, мы оба чувствовали ее присутствие.
– Почему Мелани притихла? – однажды ночью спросил меня Джейми.
В кои то веки он не расспрашивал меня о Пауках и Ог неедах. Мы весь день собирали морковь и оба выбились из сил, а у меня скрутило спину.
– Ей сложно разговаривать, куда сложнее, чем нам с тобой. Видимо, то, что она хочет сказать, не стоит таких усилий.
– Чем она занимается столько времени?
– Думаю, слушает. А вообще то не знаю.
– А сейчас ее слышно?
– Нет.
Я зевнула, и Джейми умолк – заснул, наверное. Меня тоже клонило в сон.
– Как думаешь, она уйдет? Исчезнет насовсем? – вдруг прошептал Джейми. На последнем слове его голос сорвался.
Я не умела лгать, а если бы и умела, вряд ли бы смогла солгать Джейми. Я старалась не думать о том, что стояло за моими чувствами к нему. Если уж я испытала самую большую любовь моих девяти жизней, первое ощущение настоящей семьи, материнский инстинкт к чуждой инопланетной жизненной форме, то какая, в сущности, разница? Я спрятала эти мысли подальше.
– Не знаю, – призналась я и искренне добавила: – Надеюсь, что нет.
– Она тебе так же симпатична, как и я? А раньше вы друг друга ненавидели?
– Она мне нравится, но по другому. И я никогда по настоящему ее не ненавидела, даже в самом начале. Я очень ее боялась и злилась, что из за нее не могу быть как все. Но я всегда восхищалась силой, а Мелани – сильная личность, я таких еще не встречала.
– Ты ее боялась? – рассмеялся Джейми.
– Думаешь, твоя сестра не способна никого напугать? Помнишь, однажды ты забрался на самый верх каньона и поздно вернулся домой – по словам Джареда, она накинулась на тебя как бешеная?
Джейми хихикнул. Я была рада, что мне удалось отвлечь его от непростого вопроса.
Я из кожи вон лезла, чтобы поддерживать мир с новыми соседями: мне казалось, что ради хорошего отношения я пойду на все, соглашусь на любую, самую сложную, самую грязную работу… Как выяснилось, я ошибалась.
– Я тут подумал… – сказал Джеб недели через две после того, как все «устаканилось».
Я уже начинала ненавидеть этот его любимый зачин.
– Помнишь, я говорил насчет того, чтобы ты поработала тут учителем?
– Да, – сухо ответила я.
– Ну так как?
Времени на раздумья не потребовалось.
– Нет.
Мой отказ неожиданно вызвал резкий укол вины. Прежде мне не доводилось изменять Призванию. Я почувствовала себя эгоисткой. Хотя… тут была совсем другая ситуация. Все равно что попросить меня о самоубийстве…
Он нахмурился, похожие на мохнатых гусениц брови сползлись вместе.
– Почему нет?

– На самом деле я младше тебя, – шепнула я ему. – Мне и года нет. Все время чувствую себя ребенком.
Уголки губ Джейми приподнялись. Ему понравилась мысль, что он может быть старше меня.
– А как у вас происходит старение? – спросил доктор. – Каков естественный срок жизни вашего вида?
– У нас его нет, – сообщила я. – Пока есть здоровые носители, мы можем жить вечно.
Тихое перешептывание разнеслось по всей пещере. Что это – злость? испуг? отвращение?.. Я не разобрала. Не надо было торопиться с ответом: я понимала, что значат для них мои слова.
– Красота! – злобно бросил кто то. Голос доносился со стороны Шэрон, которая так и не повернулась.
Джейми сжал мне руку, заметив в моих глазах желание убежать.
На этот раз я мягко высвободилась.
– Я наелась, – прошептала я, хотя хлеб так и остался лежать нетронутым, и бросилась вон.
Джейми побежал за мной, нагнал меня в большой пещере с огородом и вручил оставленный на столе хлеб.
– Очень очень интересно, правда, – сказал он. – И, по моему, никто особенно не расстроился.
– Это все Джеб придумал, да?
– Ты так хорошо рассказываешь. Когда все это поймут, им захочется тебя послушать. Как нам с Джебом.
– А если я не хочу никому ничего рассказывать?
– Ну… Тогда не рассказывай. – Джейми непонимающе нахмурился. – Мне же ты рассказываешь!
– Это другое. Ты как я. – Я могла бы сказать: «Ты же не хочешь меня убить», но решила его не расстраивать.
– Как только люди узнают тебя получше, ты им понравишься. Как Иену с доком.
– Джейми, Иену с доком я не нравлюсь. Просто они отличаются болезненным любопытством.
– Ничего подобного!
– Ох! – простонала я. Мы наконец то добрались до нашей комнаты. Я отодвинула ширму и бросилась на матрас. Джейми куда спокойнее последовал за мной, сел рядом и обхватил руками колени.
– Не злись, – умолял он. – Джеб хочет как лучше. Я снова застонала.
– Ты привыкнешь.
– Док теперь будет приставать ко мне при каждом моем появлении на кухне?
– Или Иен. Или Джеб, – смущенно подтвердил Джейми.
– Или ты.
– Нам всем интересно.
Я вздохнула и перевернулась на живот.
– И часто Джебу приходится напоминать о своих порядках?
Джейми задумался, а затем кивнул.
– Ага, почти все время.
Я откусила большой кусок хлеба, прожевала и заметила:
– Наверное, я теперь буду есть тут.
– Иен собрался тебя расспросить на прополке шпината. Это не Джеб ему велел, он сам.
– Замечательно.
– А у тебя неплохо выходит сарказм. Я думал, паразиты, то есть Души, не любят злого юмора. Только веселый.
– Здесь они быстро ему научатся, поверь. Джейми рассмеялся и взял меня за руку.
– Но ты ведь не страдаешь с нами, правда? Не чувствуешь себя несчастной? – с тревогой спросил он.
Я прижала его руку к своей щеке:
– У меня все хорошо.
Я говорила чистейшую правду.

Глава 26
Возвращение

Так, даже не давая своего согласия, я стала учителем, как и хотел Джеб.
Мои «уроки» проходили неформально. Каждый вечер после ужина я отвечала на вопросы. Оказалось, пока я была согласна этим заниматься, Иен, док и Джеб не приставали ко мне в течение дня – таким образом, я могла работать спокойно. Мы всегда собирались на кухне; мне нравилось помогать с выпечкой во время рассказа – я выкраивала время на обдумывание неприятных вопросов, к тому же всегда было чем занять глаза, когда не хотелось встречаться с кем то взглядом. Меня это вполне устраивало: да, мои слова могли их расстроить, зато дела всегда приносили пользу.
Мне не хотелось признавать, что Джейми прав. Разумеется, меня недолюбливали, и были совершенно правы – ведь я не одна из них. Джейми я нравилась, впрочем, тут речь шла о странной химической реакции, которая противоречила здравому смыслу и от мальчика не зависела. И Джебу я нравилась, но Джеб был немного того. А вот для поведения других людей не существовало подобных оправданий.
Не то чтобы меня вдруг полюбили, но… все же произошли перемены.
Я это заметила на следующий день после ужина с расспросами доктора. Труди, Лили, Джейми и я стирали белье в темной купальне.
– Анни, передай мне мыло, пожалуйста, – попросила Труди.
Меня как током шибануло: я впервые слышала свое имя из женских уст. Онемев, я передала ей кусок и смыла с рук едкие остатки.
– Спасибо, – добавила она.
– Не за что, – пробормотала я. На последнем слоге мой голос дрогнул.
Днем позже я искала Джейми перед ужином и наткнулась в коридоре на Лили.
– Привет, Анни! – кивком поздоровалась она.
– Здравствуй, Лили, – ответила я, в горле пересохло. Вскоре вопросы стали задавать не только док и Иен. К
моему удивлению, одним из самых активных оказался болезненный Уолтер, с лицом землистого серого цвета. Он бесконечно расспрашивал меня о Поющем мире и Летучих мышах. Даже молчальник Хит, за которого обычно говорили Труди и Джефри, заинтересовался Огненным миром и завороженно слушал мои рассказы об этой планете, хотя я не очень ее любила. Он забрасывал меня вопросами, пока не выпытал практически все известные мне подробности. Лили интересовала техника: космические корабли, доставлявшие нас с планеты на планету, техника пилотирования, навигация в глубоком космосе, топливо…
Именно ей я объясняла про криоконтейнеры: их видели многие, но мало кто понимал, для чего они предназначены. Робкий Уэс, обычно сидевший рядом с Лили, спрашивал не о других планетах, а о Земле. Как у нас все устроено? Ни денег, ни вознаграждения за труд – почему общество Душ до сих пор не развалилось? Я попыталась объяснить, что это не слишком отличается от нашей жизни в пещерах, где все работали без денег, а плоды наших трудов делились честно, на всех.
– Да, – покачав головой, перебил меня Уэс. – Но здесь все по другому: для лодырей у Джеба есть ружье.
Все посмотрели на Джеба, тот подмигнул, и все рассмеялись. Джеб заглядывал почти на каждый урок, но не принимал в них участия, а сидел, задумавшись, в уголочке, то и дело улыбаясь.
Джеб оказался прав насчет «средства против скуки»; как ни странно, несмотря на то, что у всех имелись ноги, ситуация напомнила мне Морские водоросли. Там существовало особое название для тех, кто развлекал других, вроде Утешителей, Целителей или Искателей. Я была одним из «рассказчиков», поэтому превращение в учителя здесь, на Земле, не стало чем то новым, по крайней мере, в профессиональном плане. И на морском дне, и вечерами на кухне, наполненной ароматом свежевыпечен ного хлеба, мы были в своеобразном заточении. Мои рассказы вносили свежую струю, новые впечатления, давали передышку от однообразного изматывающего труда, от созерцания одних и тех же тридцати пяти лиц, от одинаково печальных воспоминаний об утраченных близких, на время избавляли от страха и отчаяния, давно уже ставших привычными спутниками. Во время моих уроков на кухне было полно народу. Только Шэрон и Мэгги неизменно пропускали занятия.
Примерно на четвертой неделе моего так называемого учительства жизнь в пещерах снова переменилась.
В битком набитой кухне, помимо привычной парочки, отсутствовали Джеб и док. На соседнем столе стоял жестяной поднос с подошедшими булочками, готовыми к выпечке. Труди ежеминутно проверяла, не подгорела ли предыдущая партия.
Если Джейми знал историю, которую я собиралась рассказать, я поручала ему вести урок. Лицо мальчика загоралось воодушевлением, он жестикулировал, рисуя в воздухе картины. Хайди захотелось узнать побольше о Дельфинах, и я попросила Джейми по возможности ответить на ее вопросы. Люди всегда с грустью расспрашивали о новой планете, колонизируемой Душами. Дельфины казались им зеркальным отражением их самих в первые годы вторжения. Темные глаза Хайди под светлой челкой источали сочувствие.
– Они ведь больше похожи на больших стрекоз, чем на рыб, так, Анни? – Джейми частенько просил моего подтверждения, только вот никогда не дожидался ответа. – Они кожистые, с тремя, четырьмя или пятью комплектами крыльев – в зависимости от возраста, да? Они вроде как летают по воде – там вода легче нашей, не такая плотная. У них пять, семь или девять ног, смотря какого они пола, так, Анни? Там есть три разных пола. У Дельфинов очень длинные руки с крепкими сильными пальцами, приспособленными для строительства. Они возводят целые подводные города из жестких придонных растений – что то вроде наших деревьев, хотя и не совсем. Их цивилизация развита меньше нашей, правда, Анни? Даже кораблей космических пока не изобрели или, там, телефонной связи. В техническом плане люди их превосходят.
Труди вынула поднос с румяными булочками, и я приготовилась сунуть поднос с подошедшим тестом в раскаленную, дымящую печь. Пришлось расталкивать народ, балансируя с подносом в руках.