Глава 22

     При общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости?
     Книга Иова 38, 7

     Вихрь хлестнул меня, закружил, и я больше не видел могил. Когда мое лицо снова обратилось к земле, ее уже не было видно - только клубящееся облако, светящееся изнутри сильным янтарным, шафрановым, зелено-голубым и золотисто-зеленым цветами. Я продолжал искать взглядом Маргрету, но рядом с собой видел лишь несколько человек, ни один из которых не был ею. Не имеет значения, ведь Бог охраняет ее. Временное отсутствие Маргреты нисколько не смущало меня: самое главное препятствие мы только что преодолели вместе.
     Я думал об этом препятствии. Еле-еле успели! А предположим, старая кобыла потеряла бы подкову и мы подъехали бы к тому месту у дороги часом позже? Ответ: мы бы туда вообще не добрались. Архангельская труба грянула бы, когда мы еще находились бы в пути - не вкусившие благодати! Вместо того чтобы вознестись к небесам, мы отправились бы на Страшный суд, не очистившись от грехов, а оттуда уж прямехонько в ад.
     Верю ли я в предопределение?
     Ничего себе вопросик! Давайте уж лучше держаться вопросов, на которые я могу ответить. Я плавал над облаками время, измерить которое мне не дано. Иногда я видел других людей, но ни один из них не приближался ко мне так, чтобы можно было поболтать. Я уже начал волноваться, когда же я увижу Господа Иисуса - ведь он особо подчеркивал свое обещание встретить нас "в облаках".
     Пришлось напомнить себе, что не следует уподобляться ребенку, который требует, чтобы мама сделала то-то и то-то немедленно, и слышит в ответ: "Успокойся, сынок, я сделаю это чуть позже". Судный день - это, знаете ли, очень, очень хлопотливое дело, и я не имею представления, какие обязанности могут быть у Иисуса. Ах да, одна из них мне известна - разверзшиеся могилы напомнили мне о ней. Те, кто умер во Христе (миллионы? миллиарды? больше?), должны первыми встретиться с нашим Отцом на небесах, и, конечно, Господь Иисус обязан быть с ними при этом славном событии: он им обещал.
     Установив причину задержки, я расслабился. Я готов был ждать своей очереди представиться Христу... и когда я его увижу, то попрошу соединить меня с Маргретой.
     Уже ни о чем не беспокоясь, никуда не торопясь, ощущая полный душевный и физический комфорт, не чувствуя ни жары, ни холода, ни голода, ни жажды, я начал понимать, что это и есть обещанное блаженство. И заснул. Не знаю, долго ли я спал. Наверно, долго: ведь я ужасно устал, последние три недели были особенно мучительны. Проведя рукой по лицу, я понял, что спал не менее двух суток, может быть даже больше: щетина отросла так, что вид мой стал крайне неряшлив - значит, она росла без присмотра никак не меньше двух суток. Я пощупал нагрудный карман; да, мой верный "Жиллет" - дар Марги - был надежно спрятан в застегнутом на пуговицу кармане. Однако мыла и воды у меня не было, да и зеркала тоже. Это меня расстроило, ибо звук, от которого я проснулся, был похож на пение ролска (не архангельской трубы - вероятно, дежурным ангелам их не выдают) и, как я понял, означал: "Проснись! Настал твой черед!"
     Так оно и было - и поэтому, "когда раздался дальний зов", я вылез со своей двухдневной щетиной. Позорище!
     Ангелы обращались с нами как полицейские-регулировщики, сгоняя в круги по своему вкусу. Я узнал, что это ангелы, по их крыльям и белым одеяниям. Они были огромны - тот, который летал неподалеку от меня, был ростом футов девять десять. Крыльями они не хлопали (позже мне стало известно, что крылья надевают только во время церемоний, как знак власти). Я обнаружил, что могу двигаться согласно указаниям  этих копов-регулировщиков. Раньше я совершенно не имел возможности контролировать свои движения, теперь же мог передвигаться в любом направлении одним лишь усилием воли.
     Сначала нас построили в колонну по одному, растянувшуюся на многие мили (сотни миль? тысячи?). Затем колонны были собраны в ряды - по двенадцать человек, причем ряды располагались на нескольких уровнях - до двенадцати уровней в глубину. Если не ошибаюсь, то я был четвертым в ряду на третьем уровне. Что же касается места в колонне, то я там был, наверно, двухсотым от головы колонны - это я прикинул на глазок; установить же общую протяженность колонны я, конечно, не мог - конца ей не было видно.
     И мы полетели к Трону Господню.
     Но прежде какой-то ангел возник в воздухе примерно футах в пятидесяти от левого фланга. Голос его оказался звучным.
     - А ну, слушать сюда! Вы будете участвовать в параде в составе этой формации. Ни под каким видом не вздумайте менять свое положение в ней. Равняйтесь на того пария, что находится слева от вас, на того, что летит ниже вас, и на того, что перед вами. Расстояние между рядами и уровнями - десять локтей, в рядах - пять. Никакой толкучки, выход из рядов запрещен; не вздумайте замедлить движение, проходя мимо Трона. Тот, кто нарушит дисциплину во время полета, будет немедленно отправлен в самый конец отряда... и я предупреждаю вас, что Сын может к тому времени уже уйти, и никто, кроме святого Петра и святого Павла или какого-нибудь другого святого, не останется, чтобы принимать парад. Вопросы?
     - А сколько это - локоть?
     - В ярде два локтя. Есть ли в этой когорте еще кто-нибудь, кто не знает, сколько это - ярд?
     Все промолчали. Ангел бросил:
     - Еще вопросы?
     Женщина слева от меня и выше уровнем выкрикнула:
     - Есть! У моей дочки нет с собой лекарства от кашля. Я захватила для нее пузырек. Вы можете передать ей?
     - Творение, попытайтесь усвоить мои слова: кашель - если ваша дочь ухитрится протащить его на небеса - будет чисто психосоматическим.
     - Но ее доктор сказал...
     - А пока помолчите и дайте нам покончить с парадом. Прочие заявления могут быть сделаны после прибытия на небеса.
     Были и еще вопросы, главным образом дурацкие, подтверждающие мое мнение, которое я сформулировал и держал при себе очень давно: святость здравого смысла не прибавляет.
     Опять прозвучал рожок; руководитель полета нашей когорты крикнул "Вперед!" Секундой позже раздался еще один трубный вскрик; он заорал: "Лети!" И мы полетели.
     (Заметьте, я называл этого ангела "он", потому что он показался мне мужчиной. О тех, которые казались мне женщинами, я буду говорить "она". Но я никогда не чувствовал себя компетентным в деле определения половой принадлежности ангелов. Если допустить, что она у них есть. Думаю, они гермафродиты, но у меня не было шанса выяснить это наверняка. Да и смелости задать такой вопрос тоже не хватило. Еще одно меня тревожит. У Иисуса Христа были ведь братья и сестры - так девственна ли Дева Мария? Смелости задать такой вопрос я тоже не набрался.) Его Трон мы увидели за много миль. Это был не великий белый Трон Бога-отца на небесах, а временное полевое сооружение, предназначенное для Иисуса именно в данной ситуации. Тем не менее он был великолепен, вырубленный из единого алмаза с мириадами граней, отражавших внутреннее сияние самого Иисуса и отбрасывающих его снопами брызг огня и льда во всех направлениях. И это я видел лучше всего, ибо лицо Иисуса сверкает таким ослепительным светом, что без солнечных очков невозможно рассмотреть его истинные черты.
     Впрочем, это неважно. Все знали, кто он такой. Не знать было невозможно. Чувство всепоглощающего благоговения охватило меня, когда мы были по меньшей мере в двадцати пяти милях от него. Несмотря на своих профессоров теологии, первый раз в жизни я понял (почувствовал?), что значит та единственная эмоция, для описания которой Библия использует два слова сразу любовь и страх. Я любил/страшился существа, сидящего на Троне, и теперь знал, почему Петр и Иаков бросили свои сети и последовали за ним. И конечно, я не стал обращаться к нему с просьбой, когда мы приблизились к нему на сто ярдов. В былой жизни на Земле я обращался (взывал) к Иисусу по имени тысячи раз - когда я увидел его во плоти, то просто напомнил себе, что ангел, формировавший нашу когорту, обещал, что мы сможем подать личные просьбы, когда прилетим на небеса. А это будет скоро. Пока же мне было радостно думать о Маргрете, которая тоже участвует в параде и видит Бога Иисуса на его Троне... а если бы я не вмешался, она могла бы никогда не увидеть его. Мне стало хорошо и тепло, и это еще больше обогатило то чувство экстатического благоговения, с которым я взирал на его ослепительно сиявший свет.

***

     Когда мы отлетели от Трона миль на двадцать, наша когорта повернула направо и вверх, и мы покинули сначала окрестности Земли, затем и Солнечной системы. Теперь мы летели прямо на небеса, непрерывно наращивая скорость.
     Вы знаете, что Земля выглядит как полумесяц, если смотреть на нее с высоты. Я подумал о том, явились ли к Страшному суду сторонники взгляда, что Земля плоская. Мне это казалось маловероятным, но в общем, такое суеверие, происходящее от невежества, вовсе не обязательно противоречит вере в Христа. Некоторые суеверия абсолютно противоречат ей, а потому преданы анафеме - как, например, астрология или дарвинизм. Но чушь насчет того, что Земля плоская, насколько я знаю, никогда не предавалась анафеме. Если среди нас есть сторонники подобных представлений, то каково им смотреть вниз и видеть, что Земля кругла, как теннисный мяч?
     (А может быть, Господь настолько велик в своем милосердии, что позволит им видеть Землю плоской? Может ли смертный понять точку зрения Бога?) Кажется, нам понадобилось два часа на то, чтобы достигнуть окрестностей небес. Я сказал "кажется", так как на самом деле время могло иметь любую протяженность; человеческие мерки для его определения здесь отсутствовали. Точно так же мне кажется, что вся церемония Второго пришествия заняла около двух суток, хотя позже у меня появилась причина думать, что на это ушло около семи лет во всяком случае основания так считать были: Попытки измерить время или пространство дают весьма сомнительные результаты, если у вас нет ни часов, ни мерных рулеток.
     Когда мы подлетели к Святому граду, наши проводники велели нам сбросить скорость, а затем совершить обзорный круговой облет перед тем, как войти внутрь через одни из врат.
     Этот увеселительный тур был не таким уж кратким мероприятием. Новый Иерусалим (Небеса, Святой град, столица Иеговы) имеет форму квадрата, подобно федеральному округу Колумбия, но только он неизмеримо больше, так как имеет стороны по тысяча триста двадцать миль, то есть пять тысяч двести восемьдесят миль в периметре и площадью один миллион семьсот сорок две тысячи четыреста квадратных миль.
     В сравнении с ним Лос-Анджелес или Нью-Йорк выглядят совсем крошечными. Трудно поверить, но по площади Святой град в шесть раз превосходит Техас! И все равно - перенаселен. Но, правда, после нас новых поступлений практически не ожидается.
     Город конечно, окружен стеной, которая имеет двести шестнадцать футов в высоту и столько же в толщину. По верхней плоскости стены проходят двенадцать транспортных полос, но никаких ограждений по бокам нет. Стена испещрена рубцами. В ней двенадцать врат - по три с каждой стороны. Это знаменитые Жемчужные ворота (такие они и есть на самом деле). Обычно они широко открыты и не будут запираться вплоть до Последней битвы.
     Сами стены сделаны из радужной яшмы; у их основания проходят двенадцать горизонтальных полос, сверкающих поярче самой стены и состоящих из сапфира, изумруда, сердолика, хризолита, берилла, топаза, аметиста - что-то я наверняка пропустил. Новый Иерусалим так сверкает со всех сторон, что человеку трудно составить о нем целостное впечатление. Просто все невозможно охватить взглядом.
     Когда мы закончили облет Святого града, руководитель полета нашей когорты построил нас в несколько отдельных порядков, подобно тому как стоят дирижабли в порту О'Хара, и продержал так до тех пор, пока не получил сообщения, что одни из врат свободны. Я очень надеялся, что это будут врата, где я хоть одним глазком увижу святого Петра, но мне не повезло. Его офис находился у главных врат - врат Иуды, тогда как мы прошли сквозь врата Эшера, где и были зарегистрированы ангелами, действующими по поручению святого Петра.

***

     Несмотря на то что врата были открыты, и при наличии дюжины клерков - помощников святого Петра, сидящих у каждых врат - и при практическом отказе от опроса (поскольку все мы вознеслись во плоти, что автоматически гарантирует спасение), мне пришлось стоять в очереди довольно долго только ради того, чтобы зарегистрироваться, получить временные удостоверения и временные документы на пищевое довольствие...
     (Пищевое?) Да, я, конечно, тоже удивился. И спросил ангела, который меня оформлял. Он (она) глянул на меня сверху вниз.
     - Это остаточный рефлекс. Ты можешь не пить и не есть, но некоторые творения и даже некоторые ангелы любят покушать, особенно в компании. Так что поступай как нравится.
     - Спасибо. Теперь насчет ордера на постой. Он на одного? А я хочу на двоих - на себя и на жену. Я хочу...
     - Ты хочешь сказать, "бывшую жену". На небесах нет ни женатых, ни замужних.
     - Как?! Это значит, мы не можем жить вместе?
     - Ничего подобного. Но вам надлежит обратиться в генеральное жилищное управление. Зайдешь в контору по обмену и улучшению. И не забудь, что оба обязательно должны иметь при себе талоны на постой.
     - Но в том-то и проблема! Я разлучен с женой. Как мне найти ее?
     - Это не входит в круг моих служебных обязанностей. Спросишь в справочном бюро. А пока пользуйся помещением на одного в казармах имени Гедеона.
     - Но...
     Он (она) вздохнул:
     - Ты все-таки соображаешь, сколько тысяч часов я тут сижу? Попробуй представить себе, как сложно обслужить сразу столько миллионов творений; одни из которых никогда не умирали, а другие только что воскресли. Ведь нам впервые приходится устанавливать на небесах канализацию, предназначенную для тех, кто вознесся во плоти. А ты напрягись и попробуй понять, какое это неудобство! Понимаешь, если мы устанавливаем канализацию, значит, надо обеспечить и присутствие тех, кто ею пользуется, а следовательно, необходимо организовать специальные территориальные общины. А ты думаешь, они прислушаются к нам? Ха! Словом, давай забирай свои бумажки, иди в ту дверь, получай белую робу и сияние... арфы не обязательны. А потом дуй прямо на зеленый свет - в Гедеоновы казармы.
     - НЕТ!
     Я видел, как его (ее) губы шевелятся - должно быть, он (она) безмолвно молился.
     - Ты думаешь, это хорошо? Шляться по небесам в таком виде, как у тебя? Ты же выглядишь страшным неряхой. Мы тут не привыкли к творениям во плоти. Хм... Илия был последним, насколько я помню, и надо сказать, что ты выглядишь почти столь же малореспектабельно, как он. Не говоря уж о том, что следовало бы скинуть эти вонючие тряпки и надеть приличный белый хитон. На твоем месте я бы подумал и о том, как избавиться от перхоти.
     - Слушайте, - сказал я сердито. - Никто не имеет понятия о тех лишениях, которые я перенес. Никто, кроме самого Иисуса. Пока вы тут просиживали зад в этом распрекрасном городе в чистой мантии и с сиянием над головой, я сражался с самим Сатаной. Я знаю, что выгляжу не слишком элегантно, но я не виноват, что меня призвали сюда в таком виде. Хм... где тут можно найти бритвенные лезвия?
     - Брит... чего?
     - Бритвенные лезвия. Обоюдоострые лезвия "Жиллет" или что-то похожее на них. Вот для этой штуки. - Я вытащил бритву и показал ему (ей). - Предпочтительно из нержавейки.
     - У нас тут ничего не ржавеет. Но во имя неба, что это такое?
     - Безопасная бритва. Чтоб снять эту безобразную щетину с лица.
     - Неужели?! Если Господь в своей премудрости пожелал бы, чтоб его творения мужского полу не имели волос на лице, он сотворил бы их с гладкой кожей. Ну-ка, дай мне, я ее выкину подальше. - Он (она) потянулся за моей бритвой.
     Я поспешно спрятал ее:
     - Нет, нет. Ничего не получится! А где здесь справочное бюро?
     - Как выйдешь, налево. В шестистах шестидесяти милях. - Он (она) брезгливо поморщился.
     Я отвернулся, чуть не дымясь от возмущения. Бюрократы! Даже на небесах! Больше вопросов я не задавал, поняв невысказанную суть происходящего. Шестьсот шестьдесят миль - эту цифру я умудрился запомнить во время нашего туристического круиза - точное расстояние от Центральных врат (таких же, как врата Эшера, где я сейчас находился) до центра небес, то есть до великого белого Трона Господа Бога Иеговы - Бога-отца. Ангел сказал (сказала) мне, и в весьма хамской форме, что, если я не в восторге от того, как со мной обращаются, я могу жаловаться самому боссу; короче - "Пшел вон!"
     Я собрал свои бумаги и попятился к выходу, ища глазами кого-нибудь чином повыше.
     Тот, кто организовал это столпотворение - Гавриил, или Михаил, или еще кто, - должно быть, предусмотрел, что тут будет ошиваться множество людей, каждый со своими проблемами, которые в общем плохо вписываются в систему. Поэтому среди толпы шныряли херувимы. Только не надо вспоминать Микеланджело или Луку делла Роббиа <флорентийский скульптор и художник> - эти херувимы вовсе не походили на бамбино с ямочками на толстеньких ляжках, эти были на фут-полтора выше нас, новоприбывших, и здорово напоминали ангелов, но только с маленькими крылышками, как у херувимов на картинках, и у каждого была бляха, на которой значилось. "Административная служба".
     А может, это и были ангелы? Я никогда не мог понять, какая разница между ангелами, херувимами, серафимами и прочими. Книга, по-видимому, полагает, что такие вещи понятны всем без разъяснений. Паписты же насчитывают целых девять видов ангелов. И кто это им позволил? В Книге ничего подобного нет.
     Я обнаружил на небесах только два четко различающихся вида: ангелы и люди. Ангелы считают себя важнее всех и не стесняются показывать это на каждом шагу. И они действительно выше людей и по положению, и по физической силе, и по привилегиям. Спасенные души - граждане второго сорта. Представление, которое пронизывает всю протестантскую христианскую религию (а может быть, и папистскую), что спасенные души будут сидеть чуть ли не на коленях у Господа, ну... не совсем соответствует истине, что ли. И если вы спасены и попадаете на небеса, то сразу же обнаруживаете, что вы новичок - самый младший из всех, кто тут живет.
     Спасенная душа на небесах занимает положение, сходное с положением чернокожего в штате Арканзас. И ангелы вам это непрерывно тычут в нос. Ни разу не встречал ангела, который сумел бы мне понравиться.
     В общем-то, их чувства к нам вполне понятны. Давайте посмотрим на себя с ангельской точки зрения. Согласно пророку Даниилу, на небесах насчитывалось около ста миллионов ангелов. До воскрешения из мертвых и вознесения небеса не были перенаселении. Это было очень миленькое местечко с хорошими видами на карьеру выполнение отдельных поручений, участие в песнопениях и время от времени в ритуальных действах. Уверен, ангелам это дело нравилось.
     И вдруг хлынул гигантский поток иммигрантов, многие миллионы (миллиарды?) иммигрантов, причем немало таких, которые еще и на горшок сами ходить не умеют. И все требуют, чтоб с ними нянчились. После бесчисленных эонов <вечность; в геологическом смысле - эра> буколической жизни, вкушаемой ангелами, они вдруг оказались перед лицом необходимости заниматься тяжким ненормированным трудом, руководя тем, что с полным правом можно назвать колоссальным сумасшедшим домом. Так чего же удивляться, что мы им противны?
     И все же... не нравятся они мне. Снобы!!!

***

     Я отыскал херувима (ангела) с бляхой "Административная служба" и спросил его, где находится ближайшее справочное бюро. Он ткнул большим пальцем через плечо:
     - Прямо по бульвару - около шести тысяч фарлонгов. Это у Реки, что течет от Трона.
     Я поглядел на уходящий вдаль бульвар. Бог-отец на своем Троне выглядел как солнце на восходе.
     - Шесть тысяч фарлонгов - это около шестисот миль? А поближе ничего нет?
     - Творение, это сделано с умыслом. Если бы справочные киоски поставили на каждом углу, вы бы все толпились возле них, задавая кучу идиотских вопросов. А так многие творения не захотят затрудняться... Ну разве у них найдется действительно важный вопрос.
     Логично. И все же приводит в бешенство. Я обнаружил, что меня снова обуревают отнюдь не божественные мысли. Я всегда представлял себе небеса как обитель гарантированного благорасположения, а вовсе не как место, исполненное тупой недоброжелательности, совсем как Земля. Я сосчитал до десяти сначала по-английски, а потом по-латыни.
     - Э... а каково полетное время? Существуют ли туг ограничения скорости?
     - Уж не думаешь ли ты, что тебе разрешат летать? А?
     - А почему бы и нет? Только сегодня я прилетел, а потом еще облетел вокруг града.
     - Это ты только думал, что летишь. А фактически за тебя все делал руководитель твоей когорты. Творение, разреши мне сказать кое-что, что поможет тебе избежать уймы неприятностей. Когда ты получишь крылья - если ты их когда-нибудь получишь - не пытайся летать над Святым градом. Посадка будет столь быстрой и жестокой, что у тебя все зубы расшатаются. А крылья отберут навсегда.
     - Почему?
     - Потому что не положено, вотпочему.Выпарнишки-что-пришли-последними - заявляетесь сюда и думаете, что вы тут хозяева. Вы бы и на Троне нацарапали свои инициалы, если б сумели подобраться к нему. А потому давай-ка я тебе вложу ума. На небесах действует одно правило: "КРИСП". Знаешь, что это значит?
     - Нет, - ответил я, хотя и не совсем правдиво.
     - Тогда слушай и учись Ты забыл десять заповедей. Здесь из них действуют только две-три, и ты скоро обнаружишь, что нарушить их нельзя, даже если будешь очень стараться. Золотое правило же, действующее на небесах повсеместно, гласит: "Каждый ранг имеет свои привилегии - сокращенно КРИСП". В данной зоне ты всего лишь необученный рекрут в господней рати, то есть состоишь в самом низком ранге из всех возможных. И стало быть, имеешь самые маленькие привилегии. Практически, единственная привилегия, которая мне известна, - тебе разрешено здесь находиться... просто находиться. Господь в своей бесконечной мудрости постановил, что тебя можно сюда допустить. И точка. Веди себя как положено, и тебе разрешат тут остаться. Теперь о правилах движения автотранспорта, о которых ты спрашивал. Над Святым градом летают только ангелы и больше никто. И то лишь когда исполняют служебные обязанности или во время церемоний. Что к тебе совершенно не относится. Даже если тебе выдадут крылышки. Если. Я подчеркиваю это слово, потому что огромное количество подобных тебе творений прибыли сюда с бредовыми иллюзиями, будто допуск на небеса автоматически превращает творение в ангела. Ничего подобного. Не превращает. Творения никогда не станут ангелами. Святыми - это бывает. Хоть и редко. Ангелами - никогда.
     Я сосчитал до десяти и обратно на иврите.
     - С вашего разрешения я все-таки попытаюсь добраться до этого справочного бюро. Поскольку мне не разрешается летать, то как я туда попаду?
     - Так что ж ты сразу-то не сказал? Садись в автобус.

***

     Спустя некоторое время я уже сидел в фаэтоне-автобусе транзитной линии Святого града, и мы громыхали в направлении далекого Трона. Фаэтон был открытый, имел форму парохода, вход находился сзади, видимыми источниками энергии фаэтон не располагал, равно как не имел ни кондуктора, ни водителя. Он останавливался на определенных, отмеченных знаками стоянках, и именно таким образом я в него попал. Однако как заставить его остановиться там, где мне надо, я еще не знал.
     По-видимому, все жители града пользовались такими автобусами (кроме важных шишек, имевших собственные фаэтоны). Даже ангелы. Большинство пассажиров были люди, одетые в обычные здесь одежды. И носившие обычные сияния над головой. Впрочем, я видел несколько человек в костюмах разных исторических эпох, над головами которых сияния были покрупнее и покрасивее. Я заметил, что ангелы были отменно вежливы с творениями, имевшими такие красивые сияния. Но рядом с ними в автобусе не сидели. Ангелы занимали переднюю част автобуса, привилегированные люди - среднюю, а просто было (включая вашего покорного слугу) сидело в задней.
     Я спросил у одной такой же, как я, души, сколько надо времени, чтобы добраться до Трона.
     - Не знаю, - ответила она, - я так далеко не еду.
     Душа оказалась женской, средних лет и дружелюбной, поэтому я прибег к обычному способу знакомства.
     - У вас ведь канзасский выговор, не правда ли?
     - Не думаю, - улыбнулась она, - ведь я родилась во Фландрии.
     - Вот как! Однако вы отлично говорите по-английски.
     Она слегка покачала головой:
     - Я вообще не знаю английского.
     - Но...
     - Я понимаю. Вы только что прибыли. На небеса не распространяется проклятие вавилонского столпотворения. Здесь никогда не было смешения языков... и для меня это исключительно важно, так как у меня очень плохие способности к языкам, что создавало различные трудности... до моей смерти. А здесь все иначе. - Она поглядела на меня с интересом. - Можно спросить, где вы умерли? И когда?
     - Я вообще не умирал, - сказал я. - Меня взяли на небо живым. Во время Страшного суда.
     Ее глаза широко распахнулись.
     - Ох, как интересно! Вы, наверно, очень святой человек!
     - Не думаю. А почему вы так полагаете?
     - Второе пришествие наступит... наступило?.. без предупреждения. Так во всяком случае меня учили в свое время.
     - Это так.
     - Значит, без предупреждения, без шансов на покаяние, без священника, который поможет... а вы были готовы! Так же свободны от грехов, как Дева Мария. И прямо попали на небо. Вы должны быть святым. - Подумав, она добавила: - Именно так я и решила, увидев ваш костюм, так как только святые, особенно мученики, одеты частенько так же, как одевались на Земле. - Она вдруг застеснялась. - Вы не дадите мне благословения? Или, может быть, с моей стороны бестактно к вам приставать?
     - Сестра, я не святой.
     - Неужели вы откажете мне в благословении?
     (Господи Иисусе! Ну почему со мной всегда происходят такие истории!) - Вы слышали, как я сказал, что, насколько мне известно, я вовсе не святой, и все равно хотите получить мое благословение?
     - Если вы соблаговолите... святой отец.
     - Хорошо же. Чуть-чуть повернитесь ко мне, слегка наклоните голову...
     - Вместо этого она сделала полуоборот и упала передо мной на колени. Я положил ей руку на голову. - Властью, возложенной на меня как на рукоположенного священника единой истинной католической церкви Иисуса Христа-сына, Бога-отца и Святого духа, я благословляю нашу сестру во Христе. Да будет так.
     Вдруг я услышал возгласы "Аминь!" - зрителей тут хватало. Я чувствовал себя ужасно нелепо. Я не был уверен, и до сих пор не уверен, что имею право раздавать благословения на небесах. Но милая женщина попросила его у меня, и я не мог ей отказать.
     Она взглянула на меня со слезами на глазах:
     - Я знала! Я так и знала!
     - Что вы знали?
     - Что вы святой. Теперь он у вас над головой!
     Я хотел спросить: "Что у меня над головой? " - и тут случилось небольшое чудо. Внезапно я четко увидел себя со стороны: мятые, грязные штаны хаки, рубашка из армейских запасов с пятнами пота под мышками, оттопыренный левый нагрудный карман, где лежала бритва, трехдневная щетина на щеках... волосы, которые не мешало бы постричь... и плавающее над головой... сияние размером с раковину для мытья посуды, сверкающее и лучистое.
     - Встаньте с колен, - сказал я вместо заготовленных слов, - не будем привлекать к себе внимание.
     - Хорошо, святой отец. - Тут она добавила: - Вам не следует сидеть в задней части автобуса.
     - Предоставьте мне судить об этом самому, дочь моя. А теперь расскажите мне о себе.
     Пока она усаживалась, я огляделся вокруг. И случайно поймал взгляд ангела, одиноко сидящего впереди. Он (она) сделал мне знак подойти.
     Однако я достаточно долго терпел ангельское нахальство и сначала просто проигнорировал его жест. Но другие заметили, хотя тоже притворились, что не видели, а моя исполненная почтения спутница прошептала:
     - О святой, вон тот ангел хочет с вами поговорить.
     Я сдался - отчасти потому, что так было проще, отчасти потому, что мне самому хотелось спросить его кое о чем. Я встал и пошел в переднюю часть автобуса.
     - Я вам нужен?
     - Да. Вам известны правила. Ангелы впереди, прочие творения сзади, святые - в середине. Садясь сзади с простыми творениями, вы прививаете им дурные манеры. Как можно рассчитывать на соблюдение привилегий, дарованных святым, если вы игнорируете протокол. Чтоб больше этого не было!
     Я подумал о нескольких возможных ответах, но все они были весьма далеки от божественности. Вместо этого я спросил:
     - Можно задать вам вопрос?
     - Спрашивайте.
     - Сколько времени автобус будет добираться до берега Реки, текущей от Трона?
     - А почему вы спрашиваете об этом? Перед вами ведь вечность.
     - Значит ли это, что ответ вам неизвестен? Или вам не угодно отвечать вообще?
     - Идите и садитесь на надлежащее место. Немедленно!
     Я пошел назад и попробовал найти место в задних рядах. Однако мои собратья-творения расселись так, что не оставили мне ни единого свободного местечка. Никто не сказал ни слова, но все старались не встречаться с моим взглядом, и было очевидно, что никто не поддержит моего желания бросить вызов ангелу. Я вздохнул и сел в средней части - в блистательном одиночестве, ибо был в автобусе единственным святым. Если, конечно, допустить, что я святой.

***

     Не знаю, сколько времени потребовалось мне, чтоб достичь Трона. На небесах освещенность в течение суток не меняется, равно как не меняется и погода, а часов у меня не было. Просто время тянулось долго и уныло. Уныло? Да. Роскошный дворец из драгоценных камней представляет собой изумительное зрелище. Дюжина дворцов из тех же драгоценных камней могут стать дюжиной изумительных зрелищ, но только при условии, что все они отличаются друг от друга. Однако сто миль, застроенных однообразными дворцами, живо усыпят вас, а шестьсот шестьдесят миль наведут смертельную тоску. Я принялся вспоминать о площадках для торговли подержанными машинами, о свалках и (еще лучше) о клочке зелени и обширных загородных полях и перелесках.
     Новый Иерусалим - город бесподобной красоты. Я готов клятвенно засвидетельствовать это. Но долгая поездка убедила меня, что безобразие тоже необходимо для ощущения красоты.
     Мне так и не удалось узнать, кто спроектировал Святой град Что утверждение проекта и строительства дело рук Божиих - аксиоматично. Но Библия не называет архитектора (или архитекторов) или строителя (подрядчиков). Франкмасоны говорят о великом архитекторе (имея в виду Иегову), но в Библии об этом - ни слова. Один раз я спросил какого-то ангела: "Кто разработал проект города?" Он не возмутился моим невежеством, не обругал меня, он просто показался мне не способным понять суть вопроса. А я так и остался недоумевающим - неужели Бог лично сотворил (разработал чертежи и построил) Святой град до последнего драгоценного камня? Или он поручил это своим подчиненным?
     Но кто бы ни разработал проект, Святой град имеет, на мой взгляд один огромный недостаток - и не вздумайте говорить мне, что мое желание высказать свое мнение о проекте Господа - богохульство. Там есть недостаток, и весьма серьезный.
     В граде отсутствуют публичные библиотеки.
     Одна сотрудница справочного отдела библиотеки, всю жизнь отвечавшая на любые вопросы посетителей, все равно какие - ерундовые или важные, была бы на небесах полезней целой когорты самодовольных ангелов. Таких женщин на небесах должно быть множество, ибо надо обладать добротой святого и терпением Иова, чтобы служить в информационном отделе библиотеки и заниматься этим делом, скажем, сорок лет подряд. Но чтобы выполнить свой долг, им нужны книги, банки памяти и тому подобное, то есть орудия производства. Если бы была возможность, они создали бы и файлы, и книжные каталоги... но откуда возьмутся книги? Небеса, по-видимому, начисто лишены типографских мощностей.
     Вообще на небесах нет никакого производства. Не существует и экономики. Когда после изгнания из рая Иегова повелел, чтобы мы - потомки Адама - в поте лица своего добывали хлеб, он положил начало экономике, которая работала с тех пор на протяжении почти шести тысяч лет.
     Но не на небесах.
     На небесах он ежедневно снабжает нас хлебом, не заработанным в поте лица. По правде говоря, в хлебе мы не нуждаемся. Вы тут не можете помереть с голоду. Вы, собственно, не можете даже проголодаться - так, чтоб это почувствовать. Просто у вас появляется желание насладиться едой и позабавить себя, войдя в один из множества ресторанчиков, закусочных и прочих трапезных. Самый вкусный гамбургер, который мне посчастливилось съесть в своей жизни, я получил в крошечной закусочной неподалеку от Площади Трона, на берегу Реки. Но я опять забегаю вперед.
     Другой недостаток, не столь серьезный, на мой взгляд, но все же значительный - сады. Тут, я хочу сказать, нет ни одного парка, кроме рощи Деревьев Жизни, которая находится неподалеку от Трона на самом берегу Реки, и многочисленных частных садиков, разбросанных там и сям. Думаю, что знаю, почему это так, и если я прав, то, возможно, это само скорректируется в ближайшем будущем. Пока мы не появились на небесах (люди дня Второго пришествия и восставшие из мертвых), почти все население Святого града состояло из ангелов. Миллион или что-то в этом роде исключений - мученики за веру, дети Израиля, столь святые, что попали сюда даже не будучи персонально знакомы с Христом (то есть умершие до тридцатого года нашей эры) и другие жители непросвещенных земель - души, оказавшиеся достойными небес даже без общения с Христом. Итак, девяносто девять процентов граждан Святого града были ангелы.
     Ангелы же не интересуются зелеными насаждениями. Я полагаю, это понятно - не могу вообразить ангела, стоящего на коленях и рыхлящего почву. Они не принадлежат к тем, кто готов расхаживать с въевшейся под ногти грязью ради того, чтобы вырастить новый сорт роз.
     Но теперь ангелов куда меньше, чем людей - соотношение один к десяти, и я полагаю, что тут скоро появятся парки и сады, клубы садоводов, лекции об уходе за почвой и так далее. И вообще все, что относится к садоводству. Теперь у убежденных садоводов будет достаточно времени для любимого хобби. Большинство людей на небесах делают что пожелают, но при этом их к тому не побуждает гнет необходимости. Та милая леди (Сюзанна), которая жаждала моего благословения, во Фландрии была кружевницей. Здесь она обучает плетению кружев в школе всех желающих. У меня создалось устойчивое представление, что для большинства людей главная проблема вечного блаженства состоит в том, как убить время. (Вопрос: а нет ли смысла в той идее перевоплощения, которая так важна для некоторых религий и столь жестоко отрицается христианством? Может быть, спасенные души следует в отдельных случаях награждать тем, что снова ставить их в конфликтную ситуацию? Не на Земле, а где-нибудь еще? Хотелось бы мне раздобыть Библию и порыться в ней как следует. Но к моему глубочайшему удивлению, здесь - на небесах - Библию достать практически невозможно.)

***

     Справочное бюро оказалось как раз там, где и должно было быть, - почти на берегу Реки Жизни, которая брала начало у Трона Господня и протекала через рощу Деревьев Жизни. Трон стоял в самом центре рощи, но разобрать что-либо, находясь так близко, было невозможно. Это все равно что глядеть на высочайший из небоскребов Нью-Йорка, стоя на тротуаре у его подножия. Только тут это еще труднее. И, конечно, лица Бога не видно совсем; приходится смотреть на высоту примерно тысячи четырехсот сорока локтей. Все, что видишь, - одно сияние... А еще ты ощущаешь его присутствие.
     Справочное бюро было битком набито, как и предупреждал херувим. Души не желали становиться в очередь и огромной массой толпились вокруг. Я поглядел на эту сутолоку и подумал: сколько же времени пройдет, прежде чем я доберусь до барьера? И можно ли пробраться вперед, не прибегая к жестким приемам, вроде тех, что применяются в дни распродаж: толканию локтями, наступанию на любимые мозоли и тому подобному - то есть ко всему тому, что делает универсальные магазины столь противными для каждого мужчины.
     Я отошел в сторонку и, глядя на толпу, попытался изобрести какой-нибудь способ решения проблемы. А не существует ли возможности узнать, где находится Маргрета, не отдавливая чужие мозоли?
     Я все еще стоял в раздумье, когда ко мне подошел херувим из Административной службы.
     - Святой, вы хотите попасть в справочное бюро?
     - Совершенно верно.
     - Идите за мной. И не отставайте. - Он держал в руке нечто вроде здоровенной дубинки, используемой полицейскими при подавлении уличных беспорядков. - Дорогу! А ну, дорогу святому человеку! Давай по-быстрому!
     В мгновение ока мы оказались у барьера. Не знаю, имелись ли пострадавшие, но уж обиженных было полно. Я не оправдываю таких действий и думаю, что в идеале обращение со всеми должно быть одинаковым. Однако там, где действует принцип КРИСП, гораздо лучше быть капралом, чем рядовым.
     Я обернулся, чтобы поблагодарить херувима, но он уже исчез. Чей-то голос произнес:
     - Святой? Что вам угодно? - Ангел, сидевший за барьером, смотрел на меня сверху вниз.
     Я объяснил, что хочу найти свою жену. Он побарабанил пальцами по барьеру.
     - Подобных услуг мы в принципе не оказываем. Для дел такого рода существует кооператив, в котором заправляют сами творения, и называется он "Отыщи своих друзей и любимых".
     - А где он?
     - У врат Эшера.
     - ЧТО?! Но я же только что оттуда! Именно там я регистрировался.
     - Вам следовало спросить ангела, который вас принимал. Вы зарегистрировались недавно?
     - Только что. Был вознесен в день Второго пришествия. Я спросил ангела, который мной занимался... а тот меня отшил... Он... она... хм... этот ангел велел мне обратиться сюда.
     - Мр-р-р... давайте-ка мне ваши документы.
     Я отдал ему все, что у меня было. Ангел листал их медленно и тщательно, затем окликнул другого ангела, который оторвался от работы и с живым интересом прислушивался к нашему разговору.
     - Тирл! Взгляни-ка сюда!
     Второй ангел пролистал мои бумаги, поглядел на меня, понимающе кивнул и грустно покачал головой.
     - Что-нибудь не так? - спросил я.
     - Нет. Святой человек, вам не повезло - вас обслуживал, если в данном случае можно употребить это слово, ангел, который и своему ближайшему другу не помог бы, если бы друг у него был, хотя чего нет, того - нет. Но я немного удивлен, что она так плохо обошлась со святым.
     - Я тогда не носил сияния.
     - Тогда понятно. Вы взяли его позже?
     - Ничего я не брал. Оно появилось чудом, когда я ехал от врат Эшера сюда.
     - Понятно. Послушайте, святой, вы имеете право подать жалобу на Хромитуайсайнель. С другой стороны, я мог бы воспользоваться дальногласием и сделать запрос от вашего имени.
     - Я думаю, последнее было бы предпочтительнее.
     - Я тоже. На перспективу. Для вас. Если вам понятно, что я хочу сказать.
     - Вполне.
     - Но прежде чем я вызову кооператив, давайте сверимся с офисом святого Петра и удостоверимся, что ваша жена прибыла. Когда она умерла?
     - Она не умирала. Она взята сюда в день Второго пришествия так же, как и я.
     - Вот как? Это делает поиск более легким и быстрым - не придется рыться в старых списках. Имя полностью, возраст, пол, если имелся, место рождения и дата!.. Нет, это пока не нужно. Сначала имя полностью.
     - Маргрета Свенсдаттер Гундерсон.
     - Лучше по буквам.
     Я сказал по буквам.
     - Что ж, пока этого хватит. Если, конечно, предположить, что клерки Петра умеют писать без ошибок. Только вот подождать у нас негде. Приемной нет. Но как раз напротив есть ресторанчик... вон видите - вывеска...
     Я обернулся.
     - "Священная корова"?
     - Она самая. Готовят прилично - если вы едите. Подождите там. Я вас извещу.
     - Благодарю вас.
     - Рада служить. - Она опять глянула в мои бумаги, а затем вернула их мне. - Святой Александр Хергенсхаймер.

***

     "Священная корова" являла собой самое приятное зрелище из всех, что мне пришлось видеть после Второго пришествия: маленькая, чистенькая закусочная, которая была бы вполне на месте где-нибудь в Сент-Луисе или Денвере. Я вошел. Высокий негр, чей поварской колпак торчал сквозь сияние, стоял у гриля спиной ко мне. Я сел у стойки и кашлянул.
     - К чему торопиться? - Негр закончил и повернулся ко мне. - Чем могу... Ну и ну! Святой, что мне вам подать? Вы только назовите, что бы вы... только назовите!
     - Люк, как приятно снова встретиться.
     Он уставился на меня:
     - Мы знакомы?
     - Неужели ты меня не помнишь? Я же работал под твоим началом. "Гриль Рона", Ногалес. Я - Алек. Посуду у вас мыл.
     Он опять уставился на меня, потом с трудом перевел дух.
     - Ну вы даете... святой Алек!
     - Для друзей просто Алек. Знаешь, тут какая-то административная путаница, Люк. Когда они спохватятся, я сменю этот воскресный наряд на обыкновенное сияние.
     - Не сомневайтесь... святой Алек. Они тут, на небесах, не ошибаются.
     Эй! Альберт! Встань-ка за стойку. Мой друг святой Алек и я посидим в зале. Альберт - это мой главный по выпивке.
     Я поздоровался с маленьким толстеньким человечком, который выглядел как пародия на французского шеф-повара. Он носил поварской колпак так же лихо, как свое сияние. Мы с Люком прошли через боковую дверь в маленькую столовую и сели. К нам тут же подошла официантка, что оказалось для меня еще одним приятным сюрпризом.
     Люк воскликнул:
     - Хейзел, я хочу познакомить тебя с моим старым другом святым Алеком!.. У нас с ним когда-то были кой-какие общие делишки. Хейзел - старшая официантка "Священной коровы".
     - Я был у Люка посудомоем, - сказал я ей. - Хейзел, как я рад снова увидеться с тобой! - Я встал, протянул руку, но, передумав, тепло обнял ее.
     Она улыбнулась но, по-видимому, нисколько не удивилась.
     - Привет, Алек. Теперь "святой Алек", как я вижу. Но я не удивлена.
     - А я удивлен. Это ошибка.
     - На небесах ошибок не бывает. А где Марджи? Все еще живет на Земле?
     - Нет. - И я объяснил, как мы потеряли друг друга. - Так что я тут ожидаю известий.
     - Ты найдешь ее. - Она поцеловала меня быстро и горячо, что напомнило мне о моей четырехдневной щетине. Я усадил ее и сел сам рядом со своими друзьями. - Ты наверняка найдешь ее, и очень быстро, так как это входит в данное нам обещание, и оно выполняется здесь безукоризненно. Встреча на небесах с друзьями и любимыми. "Мы все соберемся у Реки" - и верно, Река тут прямо за порогом. Стив... Святой Алек, ты помнишь Стива? Он был с тобой и Марджи, когда мы познакомились.
     - Как же я могу позабыть его? Он накормил нас обедом и дал нам золотой "игл", когда у нас не было ни шиша. Еще бы я не помнил Стива!
     - Я рада слышать твои слова. Потому что Стив считает, что это ты обратил его - через второе рождение - и дал ему попасть на небеса. Видишь ли, Стив был убит на равнине Меггидо, и я тоже была убита во время войны... Хм... Хм... Это произошло через пять лет после того, как мы встретились.
     - Пять лет?!
     - Да. Меня убили в начале войны, а Стив продержался до самого Армагеддона.
     - Хейзел... но ведь прошло не больше месяца с тех пор, как Стив кормил нас обедом в Римроке!
     - Это логично. Вас вознесли в день Второго пришествия, а после него сразу же началась война. Значит, ты провел годы войны в воздухе, вот и получилось, что мы со Стивом обогнали тебя, хотя ты и покинул Землю первым. Ты можешь обсудить это дело со Стивом; он скоро появится. Я теперь его наложница - или жена - тут нет ни браков, ни помолвок. Как бы там ни было, Стив вернулся в морскую пехоту, когда разразилась война, и стал капитаном незадолго до того, как его убили. Его полк высадился в Хайфе, и Стив погиб, сражаясь за Господа в самый разгар Армагеддона. Я очень горжусь им.
     - Он это заслужил. Люк, ты тоже погиб на войне?
     Люк прямо-таки расплылся в улыбке.
     - Нет, сэр святой Алек. Меня повесили.
     - Шутишь!
     - Какие уж тут шутки! Они повесили меня по всем правилам. Ты помнишь, когда ты нас покинул?
     - Я не покинул. Произошло чудо. Благодаря ему я встретился с Хейзел.
     И со Стивом.
     - Ну... в чудесах ты разбираешься лучше меня. Во всяком случае мы приняли другого мойщика почти сразу же, причем пришлось взять из чиканос. Ну, парень, это была еще та задница - этот чикано. Замахнулся на меня ножом. Грубая ошибка с его стороны! Замахиваться на повара ножом в его собственной кухне! Он порезал меня немного, зато я проткнул его насквозь. Все присяжные были из числа его родственничков - так мне кажется. Во всяком случае окружной прокурор сказал, что давно пора показать пример. Впрочем, это неважно. Задолго до повешения я крестился; тюремный священник помог мне возродиться. Стоя с петлей на шее, я читал молитву. А потом сказал: "Валяйте! Пошлите меня к Иисусу. Аллилуйя!" Что они и сделали. Счастливейший день в моей жизни!
     В дверь просунул голову Альберт:
     - Святой Алек, тут вас разыскивает какой-то ангел.
     - Бегу!
     Ангел ждал снаружи, поскольку был выше двери и отнюдь не собирался нагибаться.
     - Вы святой Александр Хергенсхаймер?
     - Точно.
     - Вы посылали запрос в отношении творения, именуемого Маргретой Свенсдаттер Гундерсон. Ответ таков: согласно нашим данным, она не была вознесена в день Второго пришествия и не отмечена ни в одном из последующих списков. Творение Маргрета Свенсдаттер Гундерсон не находится на небесах, и ее прибытие сюда не предвидится. Все.

Глава 24

     О, если бы я знал, где найти Его, и мог подойти к престолу Его!
     Я изложил бы пред Ним дело мое, и уста мои наполнил бы оправданиями.
     Книга Иова 22, 3 - 4

     Я падал и падал.
     Для современного человека один из наиболее труднопредставимых аспектов вечности определяется тем, что человек привык к непрерывному течению времени. А без часов, без календарей, при отсутствии даже смены дня и ночи, фаз луны или времен года движение времени становится понятием чисто субъективным, и вопрос "Который час?" отражает всего лишь мнение, а вовсе не непреложный факт.
     Думаю, я падал больше двадцати минут - допускаю, что падение продолжалось не более двадцати лет.
     Но пари ни на ту ни на другую цифру я бы заключать не стал.
     Любоваться мне было нечем - разве что обратной стороной собственных глазных яблок. Не было видно даже, как тает вдали Святой град.
     Сначала я развлекался тем, что оживлял в памяти счастливейшие моменты своей жизни, но обнаружил, что прекрасные воспоминания наводят на меня печаль. Поэтому я стал думать о печальных событиях прошлого - и мне стало еще хуже. Тогда я уснул. А может, думал, что уснул. Как можно быть в чем-то уверенным, если ты начисто отрезан от источников ощущений? Я вспомнил, что читал об одном из "ученых", вечно лезущих куда не надо, который построил нечто, названное им "камерой сенсорных ограничений". То, чего он достиг, было увлекательнейшим цирковым представлением в сравнении со скромными развлечениями, дарованными мне при падении с небес в ад. Первым свидетельством моего приближения к аду для меня послужила вонь. Тухлые яйца. H2S. Сульфид водорода. Запах горящей самородной серы. От этого не помрешь, но мысль сия является слабым утешением, ибо те, кто встретился с этой вонью, были мертвы задолго до того, как вдохнули ее. Во всяком случае так бывало раньше, но ведь я-то не мертв. Правда, из истории и литературы нам известны и другие смертные, побывавшие в аду - Данте, Эней, Улисс, Орфей. Хотя похоже, что все эти случаи - выдумка. И если это так, то я - первый живой человек, который попадает в ад. Допустим, что именно так и обстоит дело. Тогда встает вопрос: сколько времени я смогу сохранить тут жизнь и здоровье? Пока не плюхнусь в пылающее озеро? А потом раздастся шипение, и я превращусь в быстро испаряющееся жировое пятно? Не был ли мой донкихотский жест плохо продуманным и излишне поспешным? Быстро испаряющееся жировое пятно вряд ли окажет большую помощь Маргрете. Может быть, следовало оставаться на небесах и попробовать поторговаться? Святой с огромным сиянием над головой пикетирует Господа, восседающего на Троне... может быть, это заставило бы его пересмотреть свое решение... Ибо в конечном счете даже такое решение показало бы, что Иегова всемогущ.
     Поздно же ты допер до такой мысли, парень. Вон уже виднеется багровый отсвет облаков. Там, внизу, должно быть, кипит лава. Далеко внизу? Да не очень далеко. А с какой скоростью я падаю? На мой взгляд, с чрезмерно большой.
     Я уже мог разглядеть знаменитую бездну кальдера <глубокая котлообразная впадина, образовавшаяся вследствие провала вершины вулкана> невероятно огромного вулкана. Ее стены окружили меня, уходя в высоту на многие мили, а пламя и кипящая лава бушевали далеко-далеко внизу. Но я приближался к ним с совершенно ненужной быстротой. Ну а как твои способности творить чудеса, святой Алек? Ты одолел ту, другую огненную яму, отделавшись лишь легким ожогом. Думаешь, сможешь справиться и с этой? Ведь разница-то только в масштабах.
     "С помощью терпения и большого количества слюны слон может победить тучу москитов". Такая работа, следовательно, требует масштабного подхода. Сможешь ли ты сработать не хуже того слона? Святой Алек, эта мысль весьма далека от святости. Что же случилось с твоей верой? Возможно, ощущается влияние сей нечестивой местности? А, ладно, чего уж теперь беспокоиться из-за каких-то там жалких грешков! Ведь сейчас не надо бояться, что за свои грехи ты можешь попасть в ад. Ты и так стоишь у его порога; больше того - можно сказать, ты уже в нем. Грубо говоря, через три секунды ты превратишься в маленькое жировое пятнышко. Прощай, Марга, моя любовь! Жаль, я так и не успел угостить тебя горячим фадж-санде. Сатана, прими мою душу. Иисус - штрейкбрехер...

***

     Они изловили меня, как бабочку. Но тут бабочке потребовались бы асбестовые крылья, чтобы спастись так, как я: мои штаны уже начали дымиться. На берегу кто-то окатил меня ведром воды.
     - А ну-ка, подпиши поскорее эту квитанцию!
     - Какую еще квитанцию? - Кто-то совал мне под нос листочек бумаги и вечное перо. - А зачем мне ее подписывать?
     - Положено подписать. В подтверждение того, что мы спасли тебя от бездны огненной.
     - Мне надо посоветоваться с адвокатом. Без него ничего не подпишу. Последний раз, когда я что-то подписал, это стоило мне четырех месяцев мытья грязной посуды. Теперь же я не мог позволить себе согласиться даже на два месяца - мне надо было немедленно заняться поисками Маргреты.
     - Не будь идиотом. Ты что, хочешь, чтоб мы тебя швырнули обратно?
     Второй голос произнес:
     - Ладно, брось, Берт. Попробуй для разнообразия сказать ему правду.
     (Берт? Первый голос показался мне знакомым.) - Берт?! Что ты тут делаешь?
     Друг моего детства, тот самый, что разделял со мной литературные увлечения фантастикой: Верн и Уэллс, Том Свифт - "барахло", как назвал это чтиво брат Дрейпер.
     Владелец первого голоса пригляделся ко мне.
     - Да будь я содомский бабуин, если это не Стинки Хергенсхаймер!
     - Во плоти.
     - Ну, будь я вечно проклят! А ты мало изменился. Род, давай-ка растянем сетку заново; это, понимаешь ли, не та рыбка попалась. Стинки, мы тут из-за тебя лишились неплохой мзды. Мы, знаешь ли, ловим святого Александра.
     - Святого кого?
     - Александра. Какой-то психованный святой - должно быть, ирландец - выбрал дорогу через задворки. И почему он не взял семь-сорок-семь, один Бог знает. Мы у бездны пассажиров, как правило, не обслуживаем. Так что вполне вероятно, что из-за тебя мы потеряли важнейшего клиента: подвернулся ты нам под руку как раз тогда, когда мы ждали этого святого. Придется тебе это компенсировать.
     - А как насчет той пятерки, которую ты мне должен до сих пор?
     - Ну, парень, у тебя и память. А по нашим правилам долги тут требовать не полагается!
     - Покажи мне, где это сказано в ваших адских сводах законов! Кроме того, в данном случае срок давности неприменим. Ты вечно отмалчивался, когда я напоминал тебе об этой пятерке. Так что пять баксов, да ежеквартально шесть процентов, да за... за сколько же лет?
     - Оставим это на потом, Стинки. Надо постараться не упустить святого.
     - Берт!
     - Сказал - потом, Стинки!
     - А ты помнишь мое настоящее имя? То, которое мне дали родители?
     - Ну, почему же... АЛЕКСАНДР!!! Нет, Стинки, быть того не может. Господи, тебя же чуть не выкинули из твоего вшивого библейского колледжа уже после того, как ты вылетел из Ролла! - На его лице выражались боль и недоверие. - Ну не может же жизнь быть столь несправедлива!
     - Пути Господни неисповедимы, когда он творит свои чудеса. Познакомься со святым Александром, Берт. Хочешь, я благословлю тебя? Вместо мзды, я имею в виду.
     - Мы тут берем наличными. И вообще я тебе не верю!
     - А я верю, - вмешался второй, которого Берт называл Родом. - И буду рад получить ваше благословение, отец: меня еще святые не благословляли. Берт, на дисплее дальнего предупреждения ничего нет, и, как ты знаешь, на наше дежурство намечалось лишь одно прибытие по баллистической - так что он должен быть святым Александром.
     - Да не может того быть! Род я отлично знаю этого типа! Если он святой, значит, я - розовая обезьяна.
     С безоблачного неба ударила мощная молния. Когда Берт поднялся с пола, одежда на нем висела свободными складками. Однако она ему уже была не нужна, поскольку он весь оброс розовым мехом.
     Обезьяна бросала на меня негодующие взгляды.
     - Разве можно так обращаться со старым другом!
     - Берт, я не виноват. Во всяком случае я ничего такого делать не собирался. Просто вокруг меня все время происходят чудеса, хотя я их не творю.
     - Отговорки! Если бы я болел бешенством, с удовольствием тебя сейчас укусил бы.

***

     Через двадцать минут мы уже сидели за столиком в кабинке прибрежного бара, пили пиво и ждали чародея, известного как эксперт по проблемам форм и образов. Я рассказывал, зачем прибыл в ад.
     - Так что мне необходимо ее найти. Во-первых, придется проверить бездну. Ведь если она там, нельзя терять ни минуты.
     - Нет ее там, - буркнул Род.
     - Да? Надеюсь, ты можешь доказать это? Почему ты так говоришь?
     - Да там никогда никого и не было. Все это белиберда, придуманная для того, чтобы держать мужиков в рамках. Конечно, уйма всякого hoi polloi <простонародье (гр.)> прилетает сюда по орбите, и какая-то часть падает в бездну, так что здешнему управляющему пришлось натянуть сетку, за которой мы с Бертом присматриваем. Но падение в бездну никакого вреда душе не приносит... Разве что напугает до родимчика. Горячо, конечно, так что душа вылетает оттуда еще быстрее, чем слетела... но совершенно невредимая. Огненная ванна только излечивает от всех видов аллергий, если таковые имели место.
     (В геенне огненной никого нет? Никакого вечного горения в адском пламени? Какой это был бы удар для брата "библейского" Барнаби... И для множества других, которые торгуют своим товаром, пугая именно адским пламенем. Но я тут был не для того, чтобы обсуждать проблемы эсхатологии с двумя погибшими душами - я пришел спасать Маргу.) - Этот управляющий, о котором вы говорите... это эвфемизм для Дьявола?
     Обезьяна (я говорю о Берте) пискнула:
     - Если имеешь в виду Сатану, так и говори!
     - Именно его.
     - Не-а. Управляющий города - мистер Ашмедай. Сатана никогда не пачкает рук работой. А зачем ему? Он же владелец этой планеты.
     - Значит, это планета?
     - А ты думал, комета? Погляди-ка в окошко. Красивейшая планета во всей Галактике. И самая ухоженная. Змей нет, тараканов нет. Чиггеров нет. Ядовитого плюща - тоже. Нет налоговых инспекторов. Крыс нет. Рака нет. И проповедников тоже нет. И на всю планету только два адвоката.
     - Ты словно о небесах говоришь.
     - Где не бывал, там не бывал. А ты болтнул, будто только что оттуда вот и опиши нам в натуре.
     - Ну... небеса - они о'кей, если ты ангел. Это не планета, а искусственное сооружение, вроде Манхэттена. Но я тут не для того, чтобы хаять небеса. Мне нужно найти Маргу. Может, попытаться увидеться с мистером Ашмедаем? Или лучше стукнуться к Сатане?
     Обезьяна попробовала свистнуть, но получилось у нее что-то вроде мышиного писка. Род покачал головой.
     - Святой Алек, вы меня просто удивляете. Я тут сижу с 1588 года, черт знает как давно, но никогда в глаза не видел хозяина. И даже не мечтал о том, чтобы попытаться увидеть. И не знаю, как к этому подступиться. Берт, а ты как думаешь?
     - Я думаю, что хочу еще пива.
     - Да его в тебя больше не влезет. С того времени как тебя ушибло молнией, в тебя больше одной банки не влить. Не говоря уже о трех.
     - А ты не суйся не в свое дело, а лучше позови официанта.

***

     Качество нашей дискуссии нисколько не улучшилось, так как каждый вопрос, который я задавал, порождал новые попутные вопросы. А ответов на них не было. Прибыла чародейка и унесла Берта на плече, причем Берт что-то злобно стрекотал насчет ее гонорара - она потребовала половину всех его сбережений и настояла, чтобы контракт был подписан кровью, прежде чем она приступит к работе. Берт же соглашался на десять процентов и еще требовал, чтобы половину оплатил я.
     Когда они ушли, Род сказал, что пришло время поискать для меня ночлег: он хотел отвести меня в хороший отель, расположенный неподалеку.
     Я объяснил, что денег у меня нет.
     - Нет проблем, святой Алек. Все наши иммигранты прибывают сюда без гроша, но "Америкен экспресс", "Дайнерз клаб" и "Чейз Манхэттен бэнк" состязаются в праве предоставить им первый кредит, зная, что тот, кто первым получит подпись иммигранта, имеет больше шансов заниматься его делами вечно плюс еще шесть недель.
     - А велики ли у них убытки? Раз они предоставляют необеспеченный кредит?
     - Нет. Тут, в аду, все рано или поздно платят свои долги. Надо помнить, что здесь даже самые отчаянные бездельники не могут умереть и избежать уплаты долгов. Так что занимайте номер, пользуйтесь любыми видами услуг до тех пор, пока не установите контакт с одним из банков, входящих в "большую тройку".
     "Сан-Суси Шератон" находился на площади прямо против дворца. Род проводил меня до конторки портье, я заполнил регистрационную карточку и попросил номер на одного с ванной. Портье - миниатюрная чертовочка с очаровательными рожками, взглянула на заполненную мной карточку, и глаза у нее полезли на лоб.
     - Э-э-э... Святой Александр?
     - Я - Александр Хергенсхаймер, как и зарегистрировался. Иногда меня зовут святым Александром, но я не думаю, что сей титул годится для этих мест.
     Она почти не слушала меня, так как лихорадочно рылась в списках лиц, которым были заказаны номера.
     - Вот он, ваша светлость, заказ на ваш номер "люкс".
     - А? Но мне не нужен "люкс"! И я, вероятно, не смогу его оплатить.
     - За счет заведения, сэр.

Глава 26

     Я стал братом шакалам и другом страусам.
     Книга Иова 30, 29

     Я зашагал вверх по лестнице, ведущей к трону. Снова ступени были слишком высоки и слишком широки, но теперь уже некому было меня поддержать. Я унизился до того, что чуть ли не полз по этим проклятым ступеням, в то время как Сатана смотрел на меня сверху вниз с сардонической усмешкой. Со всех сторон из невидимых источников лилась музыка, музыка смерти, смутно напоминавшая Вагнера, только я никак не мог вспомнить, что именно. Я полагаю, что там были ультразвуковые волны, заставляющие собак выть, лошадей в панике разбегаться, а мужчин думать о бегстве или самоубийстве.
     А лестница передо мной все удлинялась.
     Перед тем как начать восхождение, я не сосчитал, сколько ступеней мне предстояло преодолеть, но пролет выглядел так, будто в нем было ступеней тридцать, не больше. Однако, поползав несколько минут на карачках, я понял, что лестница так же высока, как в начале. Князь лжи!
     Тогда я остановился и стал ждать.
     Наконец громовой голос произнес:
     - Что-то не так, святой Александр? - Все так, - ответил я, - поскольку вы все спланировали именно так. Только если вы действительно хотите, чтоб я приблизился к вам, то перестаньте шутки шутить. Иначе мне нет смысла идти по этой саморастягивающейся лестнице.
     - Ты думаешь, я это делаю нарочно?
     - Я знаю, что это так. Игра. В кошки-мышки.
     - Ты пытаешься выставить меня дураком перед моими джентльменами?
     - Нет, ваше величество. Я не могу выставить вас дураком. Только вы сами способны сделать это.
     - Ах так! А ты понимаешь, что я могу уничтожить тебя там, где ты стоишь?
     - Ваше величество, я в ваших руках с той секунды, как вступил в ваши владения. Чего вы хотите от меня? Должен ли я дальше карабкаться по этой движущейся лестнице?
     - Да!
     Так я и поступил, но лестница перестала растягиваться, и высота ступеней снизилась до вполне приемлемых семи дюймов. Через несколько секунд я добрался до Сатаны - вернее, до его раздвоенных копыт. А потом оказался в нежелательной близости к нему. Дело не только в том, что его близость наводила ужас - я мог достаточно крепко держать себя в руках, - но от него несло! От него разило мусорными баками, протухшим мясом, циветтой <животное, обладающее резким неприятным запахом, особенно усиливающимся в момент опасности> и скунсом, серой, затхлыми комнатами и газами из больных кишок - всем этим сразу и многим еще. Я сказал себе: "Алекс Хергенсхаймер, если ты позволишь спровоцировать себя на рвоту, ты потеряешь все шансы на то, что он сведет тебя с Маргой. Так что не вздумай блевать. Держи себя в руках."
     - Этот стул для тебя, - сказал Сатана. - Садись.
     Рядом с троном стоял стул без спинки, такой низкий, что каждый, кто на него садился, неизбежно терял возможность сохранить достойную осанку. Я сел.
     Сатана взял манускрипт рукой столь огромной, что обычные машинописные страницы выглядели в ней как холода игральных карт.
     - Я прочел это. Недурственно. Слегка многословно, но мои редакторы подсократят. Впрочем, лучше так, чем излишняя лаконичность. Однако нам нужен конец... написанный тобой или писателем-призраком. Лучше, конечно, последним; рукопись должна быть выразительнее, чем получилась у тебя. Скажи, ты не думал писать ради хлеба насущного? Вместо того чтобы проповедовать?
     - Не думаю, чтобы я обладал нужным талантом.
     - Талант-шмалант. Ты бы посмотрел на ту чушь, которую публикуют. Кстати, тебе придется подработать сексуальные сцены: современный потребитель хочет, чтобы такие сцены были сочны. Впрочем, пока забудем об этом. Я тебя позвал не для того, чтоб обсуждать твой литературный стиль и его слабые стороны. Я вызвал тебя, чтобы сделать предложение.
     Я молчал. Он тоже. Спустя какое-то время он спросил:
     - Тебя не интересует, в чем оно заключается?
     - Ваше величество, конечно, интересует. Но из опыта общения с вами наш род извлек урок: человек должен быть крайне осторожен, вступая с вами в торг. Он хмыкнул, и фундамент здания содрогнулся.
     - Бедный маленький человечишка, неужто ты думаешь, что я стану торговаться из-за твоей душонки?
     - Не знаю, чего вы хотите, однако я не так ловок, как Фауст, и далеко не так умен, как Дэниел Уэбстер. А значит, должен быть сугубо осторожен.
     - Да брось ты! Не нужна мне твоя душа. Сегодня спрос на души плохой; их слишком много, а качество сильно ухудшилось. Я могу за пятак купить их целый пучок, как редиску. Нет, они мне не нужны, я ими уже затоварился. Нет, святой Александр, мне нужны твои услуги. Твои профессиональные услуги.
     (Тут я встревожился. Где здесь ловушка? Алекс, где-то тут заложена мина. Будь внимателен! Что он задумал?) - Вам требуется мойщик посуды?
     Он опять хмыкнул, это потянуло по шкале Рихтера на четыре целых и две десятых балла.
     - Нет, нет, святой Александр. Мне требуются твои профессиональные услуги, а не та крайность, до которой тебе пришлось временно опуститься. Я хочу нанять тебя в качестве толкователя Евангелия и проповедника Библии. Я хочу, чтобы ты занимался христианским бизнесом так, как тебя учили. Тебе не придется добывать средства к жизни или ходить с подносом, собирая деньги на пропитание; зарплата будет хорошая, а дела - мало. Что скажешь? - Скажу, что вы меня обманываете.
     - А вот это уже нехорошо. Никаких фокусов, святой Александр! Ты волен молиться, как молился всегда, ограничений никаких! Твой титул будет "личный капеллан Сатаны и примас ада". Свое свободное время - хочешь много, хочешь - мало, это зависит от желания - ты можешь проводить, спасая погибшие души... тут их хватает. Насчет зарплаты ты можешь поторговаться, но она будет не меньше, чем получал папа Александр Шестой - самый знаменитый хапуга в истории. В общем, тебя не обжулят, обещаю. Что скажешь? Ну?
     (Кто из нас спятил? Дьявол или я? Или мне снится один из тех кошмаров, которые преследуют меня последнее время?) - Ваше величество, вы не упомянули ничего из того, что я хочу.
     - Ах, вот как! Но деньги же всем нужны! А ты разорен, ты не можешь оставаться в своем роскошном "люксе" даже еще на одну ночь, если не подыщешь работу. - Он постучал пальцем по манускрипту. - Эта штука, может, когда-нибудь и принесет тебе доход. Но не скоро. Под нее я тебе в долг не дам ни гроша; ведь рукопись может оказаться и убыточной. В наши дни рынок завален всякими боевиками типа "Как я был пленником Князя зла". - Ваше величество, вы прочли мои мемуары и знаете, что мне нужно. - Да? Ну ка, назови.
     - Вы знаете. Моя возлюбленная. Маргрета Свенсдаттер Гундерсон.
     Он сделал вид, что удивился.
     - Разве я не послал тебе записку насчет ее? Ее в аду нет.
     Я почувствовал себя как пациент, который держался твердо, пока не принесли результаты биопсии... и не выдержал дурных новостей.
     - Вы уверены?
     - Конечно, уверен. Как ты думаешь, кто тут командует?
     (Князь лжи. Князь лжи!) - Но откуда такая уверенность? Я слышал, что тут учет поставлен скверно. Человек, говорят, может провести в аду годы, а вам по тем или иным причинам это остается неизвестным.
     - Если ты слышал такое, то тебе солгали. Знаешь, если ты примешь мое предложение, то сможешь нанять самых лучших специалистов в истории, от Шерлока Холмса до Эдгара Гувера, и обыскать все закоулки ада. Впрочем, все равно даром выбросишь деньги на ветер: та, кого ты ищешь, вне моей юрисдикции. Я говорю тебе это со всей ответственностью.
     Я колебался. Ад - огромная территория; я мог обыскивать его хоть всю вечность и все равно не найти Марги. Однако если денег - вагон (я-то понимал это лучше других), то трудное становится реальным, а невозможное - просто трудным.
     И все же... Кое-что из того, что я делал как заместитель исполнительного директора ЦОБ, можно было считать в известной мере сомнительным (сводить бюджетные концы с концами не так-то легко), но как рукоположенный священник я еще никогда не продавался врагу рода человеческого. Нашему извечному противнику. Как может священник Христа стать капелланом Сатаны? Марга, дорогая... я не могу!
     - Нет!
     - Не слышу. Давай, я немного подслащу сделку. Прими мое предложение и я навсегда приставлю к тебе своего лучшего женского агента - сестру Мэри-Патрисию. Она станет твоей рабыней - правда, с небольшой оговоркой: ты не станешь ее продавать. Однако можешь сдавать ее в аренду, если захочешь. Что ты скажешь теперь?
     - Нет.
     - Ну, брось, брось. Ты просил одну бабу, я тебе предлагаю другую, еще лучше. Не станешь же ты доказывать, что Пат тебе не угодишь - ты с ней неделями валялся в кровати. Хочешь, я прокручу тебе записи ваших стонов и вздохов?
     - Ты грязный негодяй!
     - Эй, эй, не годится оскорблять меня в моем собственном доме! Ты знаешь, и я знаю, и все знают, что между одной женщиной и другой разница невелика, если исключить вопрос о качестве стряпни. Я предлагаю тебе одну, которая чуть получше, взамен той, которую ты потерял. Да через год ты меня благодарить будешь! Через два - вообще не сможешь понять, с чего ты тут кобенился. Давай соглашайся, святой Александр. Это лучшее предложение, на которое ты можешь рассчитывать, ибо говорю тебе серьезно - той датской зомби, в которую ты влюбился и о которой ты просишь, в аду нет. Ну, так как?
     - НЕТ!
     Сатана побарабанил пальцами по подлокотнику кресла; он казался очень раздраженным.
     - Это твое последнее слово?
     - Да.
     - Ну а допустим, я предложу тебе должность капеллана и в придачу твою замороженную деву?
     - Вы же сказали, что ее нет в аду?
     - Но я не говорил, что не знаю, где она.
     - Вы ее можете доставить сюда?
     - Отвечай на мой вопрос. Примешь ли ты обязанности моего капеллана, если в контракт будет внесен пункт, оговаривающий ее возвращение к тебе? (Марга! Марга!) - Нет.
     Сатана громко приказал:
     - Генерал-сержант, отпустите караул. А ты пойдешь со мной!
     - НАПРАНАЛЕ-ВО!.. ШАГОМ МАРШ!
     Сатана слез с трона и направился за него, не сказав мне больше ни слова. Мне пришлось поторопиться, чтобы успеть за его гигантскими шагами. Позади трона открывался темный туннель; тут мне пришлось бежать - казалось, еще мгновение - и он скроется из виду. Его силуэт внезапно как-то уменьшился, слабо вырисовываясь на фоне тусклого света в конце туннеля.
     Я чуть не наступил ему на пятки. Он уходил вовсе не так быстро, как казалось; он просто менялся в размерах. Или это я менялся? И я и он уже были примерно одного роста. Я остановился как вкопанный, когда он подошел к двери в самом конце туннеля, которая слабо освещалась красноватым сиянием.
     Сатана дотронулся до двери - наверху вспыхнул яркий желтый прожектор. Открылась дверная створка, и дьявол обернулся ко мне.
     - Входи, Алек.
     Сердце мое затрепетало, и я задохнулся.
     - Джерри! Джерри Фарнсуорт!

Глава 28

     Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам.
     Евангелие от Матфея 7, 7

     От необходимости дать ответ на этот совершенно невозможный с моей точки зрения вопрос меня спасло вмешательство случая. И как же рад был я этому! Полагаю, что у каждого человека время от времени возникают сомнения в справедливости Господа. Признаюсь, в последнее время на меня обрушилось столько, что приходилось вновь и вновь напоминать себе, что пути Господни отличны от путей человеческих и я не должен стараться постичь цели, которые ставит перед собой наш Господь.
     Однако ж говорить о своих колебаниях вслух, да еще перед лицом вечного врага Господа, я, конечно, не имел права. Особенно же неприятно мне было, что Сатана для этой беседы выбрал голос и образ моего единственного друга.
     Да и вообще, дискутировать с дьяволом - можно ли придумать занятие глупее! Что же касается упомянутой выше случайности, то все было чрезвычайно просто - зазвонил телефон. Случайность? Я не думаю, что Сатана потерпел бы какие-нибудь случайности вообще. Весьма возможно, что я просто не должен был отвечать на вопрос, ответить на который был физически не в состоянии.
     - Мне подойти к телефону, дорогой? - спросила Кейти.
     - Будь добра.
     В руке Кейти возник аппарат.
     - Офис Люцифера. Говорит Раав. Повторите, пожалуйста. Сейчас спрошу.
     - Она поглядела на Джерри.
     - Буду говорить. - Джерри обошелся вообще без аппарата. - Слушаю.
     Нет. Я сказал - нет! Нет, будьте вы прокляты! По этому делу обратитесь к мистеру Ашмедаю. А тот вызов переключите сюда. - Он буркнул что-то насчет невозможности получить хоть сколько-нибудь компетентную помощь, а потом сказал: - Слушаю. Да, сэр! - Затем очень долго молчал и наконец произнес: - Сию же минуту, сэр. Благодарю вас. - Джерри вскочил. - Прошу извинить меня, Алек. Дела. Я даже не могу сказать, когда вернусь. Попробуй рассматривать это время как отдых. Мой дом - твой дом. Кейти, позаботься о нем. Сибил, смотри, чтоб он не скучал. - Джерри исчез.
     - Вот я его сейчас развлеку!
     Сибил вскочила с кресла и встала передо мной, радостно потирая руки.
     Ее техасский наряд стал постепенно исчезать, оставив Сибил в чем мать родила. Она улыбнулась.
     - Сибил, пожалуйста, перестань, - мягко сказала Кейти. - Сейчас же сделай одежду, или я отправлю тебя домой.
     - Тебе бы все только портить! - На Сибил появилось весьма кокетливое бикини. - Я собираюсь заставить святого Алека забыть о его датской дешевке.
     - На сколько поспорим, дорогая? Я ведь разговаривала с Пат.
     - И что? Что тебе сказала Пат?
     - Что Маргрета умеет подавать как надо.
     На лице Сибил появилось выражение крайнего неудовольствия.
     - Девушка чуть ли не пятьдесят лет трудится на спине, стараясь обучиться своему делу. И тут появляется какая-то неумеха, которая только и может, что поджарить цыпленка да приготовить клецки! Это ж несправедливо! Я решил переменить тему беседы:
     - Сибил, а трюки, которые ты проделываешь с одеждой, весьма занимательны. Ты уже профессиональная колдунья?
     Вместо ответа Сибил посмотрела на Кейти. Та сразу откликнулась:
     - Все уже позади, дорогая. Можешь говорить свободно.
     - О'кей. Святой Алек, и вовсе я не колдунья. Колдовство - полная чушь. Ты знаешь стих в Библии, где говорится, что ведьм в живых оставлять нельзя?
     - Книга Исхода, глава двадцать вторая, стих восемнадцатый.
     - Вот-вот, он самый. Древнееврейское слово, которое там переведено как "ведьма", на самом деле означает "отравительница". Не дать отравительнице дышать воздухом представляется мне весьма целесообразной идеей. Но любопытно узнать, сколько одиноких пожилых женщин были повешены или сожжены в результате столь неточного перевода?
     (Неужели это правда? А как же тогда быть с концепцией "Буквального слова Господня", на которой меня взрастили? Конечно, слово английское, а не древнееврейское... но работой переводчиков версии короля Якова руководил сам Господь, вот почему эта версия Библии - и только она одна - должна пониматься буквально. НЕТ! Сибил ошибается! Всеблагой Господь не позволил бы сотням, тысячам невиновных людей подвергаться пыткам всего лишь из-за одного неверно переведенного слова! Он ведь так легко мог устранить ошибку.) - Значит, в ту ночь ты вовсе не собиралась лететь на шабаш? А чем же ты занималась?
     - Совсем не тем, о чем ты подумал. Мы с Исрафелем вовсе не так близко знакомы для этого. Приятели - да, близкие друзья - нет.
     - Исрафель? Я думал, он на небесах.
     - Это его крестный. Трубач. А наш Исрафель ни одной верной ноты взять не может. Кстати, он просил сказать тебе - если появится такая возможность, - что он вовсе не такой надутый осел, каким выглядел в роли Родерика Даймена Третьего.
     - Рад слышать. Он отлично сыграл роль препротивного юного сопляка. Я никак не мог поверить, что у дочки Кейти и Джерри - или только Кейти? - может быть такой скверный вкус, чтобы выбрать себе в друзья этакого грубияна. Не Исрафеля, конечно, а того, кого он сыграл.
     - Ох, тогда надо разъяснить и это. Кейти, в каких мы с тобой родственных отношениях?
     - Не думаю, чтобы даже доктор Дарвин смог обнаружить какие-либо генетические связи между нами, дорогая. Но я так же горжусь тобой, как гордилась бы, будь ты моей родной дочерью.
     - Спасибо, ма.
     - Но мы же все родственники, - возразил я, - благодаря праматери Еве. Поскольку Кейти, со всеми ее морщинками, родилась во времена, когда дети Израиля скитались по пустыне, ее от Евы отделяют всего восемьдесят поколений. Зная твой год рождения, с помощью простейших арифметических вычислений мы сможем установить степень вашего кровного родства.
     - Ох! Ох! Ну вот опять! Святой Алек, мама Кейти - действительно потомок Евы, я же - нет. Другой вид. Я бесовка, если вас интересуют технические подробности.
     Она снова "испарила" свою одежду. Ее тело тоже претерпело изменения.
     - Видите?
     - Слушай, а не ты сидела за конторкой в "Сан-Суси Шератоне" в тот вечер, когда я прибыл в ад? воскликнул я.
     - Конечно, я. И горжусь тем, что ты запомнил меня в моем истинном обличье. - Тут она снова вернула себе человеческий образ плюс крохотное бикини. - Я была там потому, что знала тебя в лицо. Па не хотел никаких ошибок.
     Кейти встала.
     - Давайте продолжим разговор на свежем воздухе. Я хотела бы окунуться перед обедом.
     - Но я же пытаюсь соблазнить святого Алека!
     - Воображала! А ты попробуй добиться своего на природе.
     Был чудесный техасский день. Тени быстро удлинялись.
     - Кейти, пожалуйста, ответь мне честно. Это ад? Или Техас?
     - И то и другое.
     - Я снимаю свой вопрос.
     Наверняка я позволил своему раздражению проявиться в голосе, так как Кейти остановилась и положила руку мне на грудь.
     - Алек, я не шутила. В течение многих и многих столетий Люцифер создавал там и сям на Земле свои pieds-a-terre <убежище (фр.)>. В каждом из них он выдавал себя за какую-то личность. После Армагеддона, когда его брат на тысячу лет воцарился на Земле, он перестал там появляться. Но некоторые из этих мест так ему полюбились, что он их "украл". Теперь понимаешь?
     - Пожалуй, да. Примерно так же, как корова понимает дифференциальное исчисление.
     - Механизм непонятен и мне; это процесс на уровне богов. Но скажи мне, те многочисленные превращения, которые вы претерпели с Маргой во время гонений, - насколько глубоки они были? Как ты думаешь, они каждый раз охватывали всю планету?
     В моей голове была такая каша, какой еще не бывало со времени последнего из превращений.
     - Кейти, я не знаю! У меня никогда не хватало времени на детальные исследования. Подожди минутку! Каждое превращение охватывало всю планету и примерно сто лет ее истории. Потому что я всегда проверял историю и старался запомнить столько, сколько в меня влезало. И изменения в культуре - тоже. Весь, так сказать, комплекс.
     - Каждое превращение кончалось, можно сказать, у вас прямо под носом, Алек, и никто кроме вас двоих не ощущал ни малейших перемен. Ты проверял не историю, ты проверял книги по истории. Во всяком случае так сделал бы Люцифер, если бы он организовал эту постановку.
     - Э... Кейти, но разве ты не понимаешь, сколько времени должно уйти на то, чтобы пересмотреть, переписать и перепечатать целую энциклопедию? Я же обычно сверялся с ней.
     - Ну, Алек, тебе же говорили уже, что время - не проблема на божественном уровне. И пространство - тоже. Все необходимое для того, чтобы вас обмануть, было под рукой. Но не более чем необходимое. Таков консервативный принцип искусства на божественном уровне. Я этого сделать не могу, будучи весьма далекой от божественного уровня, но зато видела не раз, как это делается. Опытный художник по формам и образам для достижения желаемого эффекта не делает ничего сверх необходимого. - Раав села на бортик ограждения пруда и стала болтать ногами в воде. - Сядь рядом со мной. Допустим, эта облицовка ограничивает область распространения "большого взрыва". А что находится там - за пределами этой грани, где "красное смещение" имеет размах, означающий, что расширение Вселенной равно скорости света - что там?
     - Кейти, твой гипотетический вопрос не имеет смысла, - слегка раздраженно ответил я. - Я более или менее старался держаться в курсе таких дурацких идей, как "большой взрыв" или "расширяющаяся Вселенная", ибо проповедник Евангелия должен следить за такими гипотезами, чтобы уметь их разоблачать. Те две, которые ты упомянула, предусматривают невероятную продолжительность времени, что абсолютно невозможно предположить, так как мир был сотворен всего лишь около шести тысяч лет назад. "Около" - ибо точную дату творения трудно вычислить, а еще потому, что я отстал от нынешнего уровня науки. Около шести тысяч лет, а не миллиардов и т.п., чего требуют взгляды сторонников гипотезы "большого взрыва".
     - Алек, твоя Вселенная насчитывает двадцать три миллиарда лет.
     Я хотел ответить, но закрыл рот. Противоречить хозяйке дома невежливо.
     Кейти добавила:
     - И в то же время вся Вселенная сотворена за четыре тысячи и четыре года до Рождества Христова.
     Я так долго молча смотрел на воду, что Сибил успела выплыть на поверхность и весьма основательно забрызгать нас водой.
     - Что скажешь, Алек?
     - А что я могу сказать - мысли разбегаются.
     - А тебе следовало внимательнее слушать, что я говорю. Я не сказала, что мир был создан двадцать три миллиарда лет назад; я сказала, что это его возраст. Он был уже сотворен таким старым. Он был создан с ископаемыми останками в земле, с кратерами на Луне, что свидетельствовало о его древнем возрасте. Он был создан таким по воле Яхве, ибо того забавляла идея поступить именно так. Какой-то ученый сказал: "Бог не играет в кости со Вселенной". К сожалению, это не верно. Яхве играет со всей Вселенной в фальшивые кости, чтобы обмануть собственные творения.
     - А зачем ему это?
     - Люцифер говорит, потому, что художник он никудышный, из тех, которые все время меняют замысел и соскабливают с полотна уже нанесенное изображение. А кроме того, он обожает грубые розыгрыши. Но у меня нет своего мнения - уровень не тот. А Люцифер часто бывает несправедлив к своему брату; думаю, это ясно. Но ты ничего не сказал по поводу самого удивительного.
     - Возможно, я его просто не заметил.
     - Нет, я думаю, ты просто чрезмерно вежлив. Как это старая шлюха может иметь собственное мнение по поводу космологии, телеологии <идеалистическое учение, приписывающее процессам и явлениям природы наличие определенных целей>, эсхатологии и прочих длиннейших слов греческого происхождения. Это же ужас как удивительно! Разве нет?
     - Ну, дорогая Раав, я был так занят, считая твои морщинки, что не слышал...
     За это меня столкнули в воду. Я вынырнул, отплевываясь и откашливаясь, и увидел, что обе женщины животики надрывают от смеха. Тогда я положил обе руки на край бассейна так, что заключил Кейти в кольцо. Ока, похоже, не возражала против такого плена и прильнула ко мне, как кошечка. - И что же ты хотела сказать? - спросил я.
     - Алек, уметь читать и писать - занятие не менее увлекательное, чем секс. Или почти такое же. Ты, может быть, и не в силах оценить полностью, какое это благо, ибо научился читать и писать еще ребенком и с тех пор действовал совершенно автоматически. Но я, когда была шлюхой в Ханаане почти четыре тысячи лет назад, не умела ни читать, ни писать. Я училась, слушая своих мужиков, соседей и сплетни на базаре. Так, однако, многому не научишься, тем более что даже писцы и судьи в те времена были невежественны.
     Я была мертва уже более трехсот лет, прежде чем научилась по-настоящему писать и читать. Моей учительницей стал призрак блудницы из той великой цивилизации, которая потом стала именоваться критской. Святой Алек, может быть, ты и не поверишь, но вообще, если обратиться к истории, шлюхи учились писать и читать задолго до того, как этой опасной практикой стали овладевать респектабельные дамы. Когда я научилась... ну, брат, на некоторое время это чуть не заменило мне секс. - Она усмехнулась. - Ну, скажем, почти заменило. Теперь я вернулась к более здравому балансу, читая и занимаясь сексом почти в равных пропорциях.
     - У меня, знаешь ли, на такой баланс сил не хватило бы.
     - Женщины устроены иначе. Самое прекрасное время в моем образовании началось, когда сгорела Александрийская библиотека. Яхве библиотека была ни к чему, а Люцифер разыскал призраки всех этих тысяч писаний классических авторов, притащил их в ад и тщательно восстановил - вот тогда-то и настал у Раав настоящий праздник! И разреши мне добавить: Люцифер уже посматривает на библиотеку Ватикана, которую в ближайшее время предстоит спасать. Вместо того чтобы регенерировать призраки, Люцифер планирует украсть из Ватикана все в целости и сохранности, за мгновение до того, как Время остановится, и доставить в неприкосновенном виде в ад. Разве это не здорово?!
     - Звучит очень здорово. Единственный предмет моей зависти к папистам - их библиотека... Но... "регенерированные призраки" - что это такое?
     - Стукни меня по спине.
     - А?
     - Стукни. Нет, сильнее - я же не бабочка. Сильнее. Вот это уже похоже на дело. То, что ты сейчас ударил, и есть регенерированный призрак.
     - Ощущение приятное.
     - Так и должно быть, я же платила за эту работу по прейскуранту. Это было еще до того, как Люцифер заметил меня и сделал птичкой в позолоченной клетке - зрелище, по правде говоря, довольно печальное. Я так понимаю, что ты спасся, попал на небеса и регенерация у тебя шла одновременно со спасением - но в аду ты покупаешь ее в кредит, а затем отсиживаешь себе задницу, чтобы отработать долг. Именно так я и платила. Святой Алек, я знаю, ты не умрешь. Регенерированное тело очень похоже на то, что было перед смертью, только лучше. Никаких заразных болезней, никаких аллергий, никаких морщинок... и вообще - к чертям морщинки! У меня их не было, когда я умерла - или, скажем лучше, почти не было. И как ты втравил меня в разговор о морщинках? Мы обсуждали проблему относительности и расширения Вселенной... такая была в высшей степени интеллектуальная беседа...

***

     В эту ночь Сибил предприняла весьма настойчивую попытку залезть ко мне в постель, которую Кейти, однако, решительно пресекла - и легла ко мне сама.
     - Пат сказала, что тебе не следует спать одному.
     - Пат думает, что я болен. Но я здоров. - Не стану спорить. У тебя дрожит подбородок. Не надо, милый. Матушка Раав поможет тебе спать спокойно.
     Ночью я проснулся весь в слезах, Кейти была рядом. Она успокоила меня. Я уверен, Пат рассказывала ей о моих ночных кошмарах. С Кейти я довольно быстро снова погрузился в сон.
     То была бы милая аркадийская интерлюдия - если бы не отсутствие Маргреты. Но Кейти убеждала меня, что ради Джерри (и ради нее) я должен быть спокойным и не скулить по поводу своей потери. Я так и поступил, а если и поскуливал иногда, то немножко... ночами, когда становилось особенно плохо. Но даже одинокие ночи не казались такими одинокими, потому что рядом была матушка Раав, всегда готовая успокоить, когда просыпаешься совсем обессиленным. Правда, в одну ночь ей пришлось отлучиться. Сибил заменила ее, получив от Кейти строжайшие инструкции и выполнив их без всяких отступлений.
     О Сибил я узнал довольно забавную деталь. Во сне она возвращается к своему природному облику бесовочки, но сама об этом не подозревает. Она делается на шесть дюймов меньше ростом, и у нее отрастают хорошенькие рожки, которые я заметил там, в "Сан-Суси".
     Днем мы купались, загорали, катались на лошадях и устраивали в горах пикники. Чтобы создать этот анклав, Джерри, видимо, "увел" солидное число квадратных миль; казалось, можно идти сколь угодно долго в любом направлении.
     А может быть, я просто не понимаю, как делаются подобные вещи.
     Вычеркните это "может быть" - я знаю об операциях на божественном уровне столько же, сколько лягушка знает о пятнице.
     Джерри отсутствовал уже больше недели, когда Раав появилась, держа в руках мой манускрипт.
     - Святой Алек, Люцифер прислал распоряжение, чтобы ты довел рукопись до сегодняшнего дня и пополнял бы ее ежедневно.
     - Слушаюсь. А от руки можно? Впрочем, если здесь где-нибудь завалялась пишущая машинка, то, полагаю, я могу попробовать постучать на ней сам.
     - Ты пиши от руки, а я сделаю вполне приличный черновик на машинке. Я ведь проделала немало секретарской работы для князя Люцифера.
     - Кейти, ты иногда зовешь его Джерри, иногда Люцифером, и никогда Сатаной. Почему?
     - Алек, он предпочитает имя Люцифер всем остальным, но вообще-то ему все равно. "Джерри" и "Кейти" - имена, изобретенные для тебя и Марги.
     - И "Сибил" - тоже, - дополнила Сибил.
     - И "Сибил". Да, Эгрет. Ты хочешь вернуть себе свое истинное имя?
     - Нет. По-моему, хорошо, что Алек и Марга знают такие наши имена, которые больше никому не известны.
     - Минутку! - воскликнул я. - В тот день, когда я с вами встретился, вы трое отзывались на свои имена так, будто носили их с детства.
     - Ма и я очень быстро вжились в эту импровизацию, - сказала Сибил-Эгрет. - Они, например, не знали, что являются огнепоклонниками до тех пор, пока я не упомянула об этом в разговоре. А я не знала, что я ведьма, пока ма не намекнула. Исрафель тоже оказался весьма ловким, но у него было больше времени, чтобы продумать свою роль.
     - Значит, нас облапошили со всех концов, как парочку кузенов из глубинки!
     - Алек, - сказала Кейти серьезно, - Люцифер всегда знает, что и для чего делает. Только очень редко дает объяснения. Его намерения жестоки только в отношении плохих людей... а ты к их числу не принадлежишь.

***

     Мы все трое принимали солнечные ванны, когда внезапно ворвался Джерри.
     - Одевайся. Выезжаем немедленно, - резко бросил он мне, даже не поздоровавшись с Кейти.
     Кейти вскочила, побежала в дом и вернулась с ворохом моей одежды. Женщины одели меня с такой быстротой, с какой пожарник мчится по сигналу тревоги. Кейти сунула мне в карман бритву и застегнула его. Я объявил:
     - Готов. - Где рукопись?
     Кейти снова кинулась в дом и выбежала с прежней быстротой.
     - Вот она.
     За эти несколько минут Джерри вымахал в высоту футов до двенадцати и вообще сильно изменился. Это все еще был Джерри, но теперь я знал, почему Люцифера называли самым прекрасным из всех ангелов. - Пока! - сказал он. - Раав, я загляну когда смогу!
     Он хотел взять меня на руки.
     - Подожди! Мы с Эгрет должны поцеловать его на прощание.
     - Ох! Ну, давайте побыстрее.
     Так они и сделали, чмокнув меня одновременно. Джерри схватил меня, как ребенка, и мы круто взлетели вверх. Я мельком увидел "Сан-Суси", дворец, площадь, а затем дым и пламя бездны скрыли все. Мы покинули этот мир.
     Как мы путешествовали, долго ли и где именно - не знаю. Путешествие в чем-то было похоже на бесконечное падение в ад, но на руках у Джерри было куда как приятнее. Мне вспомнилось детство, когда после ужина отец брал меня на руки и держал так, пока я не засыпал.
     Думаю, я и в самом деле уснул. Прошло много времени, прежде чем я проснулся, почувствовав, что Джерри кружит, выбирая место для посадки. Наконец он поставил меня на ноги.
     Здесь существовала какая-то гравитация: я чувствовал свой вес, а слово "низ" снова обрело смысл. Но не думаю, чтобы мы находились на какой-нибудь планете. Казалось, мы стоим на каком-то помосте или у входа в невероятно огромное здание. Его нельзя было разглядеть, так как мы стояли слишком близко. Вокруг ничего не было видно - какие-то аморфные сумерки. Джерри спросил:
     - С тобой все в порядке?
     - Да. Думаю, в порядке.
     - Хорошо. Слушай внимательно. Я собираюсь познакомить тебя... нет, вернее, собираюсь показать тебя некоему существу, которое для меня и моего брата, а твоего Бога Яхве - то же самое, что Яхве для тебя. Ты меня понял? - Э-э-э... как будто. Не уверен.
     - А относится к Б, как Б относится к В. Для этого существа твой Господь Бог Иегова ребенок, строящий песчаные замки на морском берегу, а затем разрушающий их в припадке детской ярости. Я для него - тоже ребенок. Я же смотрю на него, как ты смотришь на свое божество - Отца, Сына и Святого духа. Я не почитаю это существо как Бога - он в этом не нуждается, этого не ждет и не уважает подобного лизания сапог. Яхве - может быть, единственный Бог, который завел такой смешной порядок. Во всяком случае я не знаю иной планеты или иного места во Вселенной, где бы практиковалось поклонение Богу. Правда, я еще молод и мало путешествовал. - Джерри внимательно посмотрел на меня. Он выглядел встревоженным. - Алек, может быть, аналогия объяснит все лучше. Когда ты был мальчишкой, тебе приходилось приносить кого-нибудь из своих домашних любимцев к ветеринару? - Да. И мне это было не слишком приятно, так как животные его страшно боялись.
     - Мне тоже это не по вкусу. Хорошо, ты понимаешь, что значит нести больное животное к ветеринару. А потом приходится ждать, пока доктор решит, можно ли вылечить твоего любимца. Или же надо воспользоваться милосердным и быстрым способом, чтобы избавить маленькое существо от страданий. Разве не так?
     - Да. Джерри, вы стараетесь дать мне понять, что тут присутствует риск? Неопределенность?
     - Полнейшая неопределенность. Подобных прецедентов не бывало.
     Человеческое существо еще никогда не поднималось до такого уровня. Я не имею представления, что он сделает.
     - О'кей. Перед этим вы сказали, что есть риск.
     - Да, ты в большой опасности. И я - тоже, хотя и полагаю, что для тебя она гораздо реальнее, чем для меня. Но, Алек, могу заверить тебя вот в чем: если он решит тебя уничтожить, ты об этом даже не узнаешь. В этом божестве садизм отсутствует начисто.
     - Это "оно" или "он"?
     - Хм... говори "он". Если "он" воплотится, то скорее в человека. Если так произойдет, то называй его "мистер Кощей". Обращайся к нему так, как ты обращался бы к человеку гораздо старше тебя по возрасту, которого ты глубоко уважаешь. Ни в коем случае не унижайся, не показывай, что поклоняешься ему как Богу. Будь самим собой и говори правду. Если придется умереть, то умри с достоинством.
     Страж, остановивший нас у дверей, не был человеком - во всяком случае до того, как я посмотрел на него второй раз, когда он уже успел приобрести человеческий облик. И это характеризует неопределенность всего, что я видел на этом месте, которое Джерри назвал "местным отделением".
     Страж сказал мне:
     - Разденьтесь донага, пожалуйста. Ваши вещи останутся тут; вы можете забрать их потом. А это что за металлический предмет?
     Я объяснил, что это безопасная бритва.
     - И для чего она?
     - Это... такой нож, чтоб срезать волосы с лица.
     - Вы отращиваете на лице волосы?
     Я попробовал разъяснить ему смысл бритья.
     - Если вам не нужны волосы на лице, то зачем их выращивать? Это образцы для экономического конгресса?
     - Джерри, я, кажется, выбился из сил.
     - Я все улажу! - Мне кажется, он поговорил со стражем, хотя ни единого слова я не услышал. Наконец Джерри сказал мне: - Оставь бритву вместе с одеждой. Он думает, ты псих, но и меня он тоже считает сумасшедшим. Впрочем, все это не имеет значения.

***

     Возможно, мистер Кощей и есть "он", но на мой взгляд, это был близнец доктора Симмонса - ветеринара, к которому в Канзасе я таскал своих кошек и собак, а однажды и черепаху, - целую процессию маленьких животных, которые были друзьями моего детства. И кабинет Председателя выглядел точно так же, как кабинет доктора Симмонса, вплоть до старинного бюро с убирающейся крышкой, которое доктор, должно быть, унаследовал еще от своего деда. Были даже хорошо запомнившиеся мне антикварные часы с восьмидневным заводом, стоявшие на небольшой полочке над бюро.
     Я сообразил (спокойно пораскинув мозгами), что это не был доктор Симмонс и что сходство хоть и умышленное, но вовсе не для того, чтобы ввести в заблуждение. Председатель - "он", "оно" или "она" - воздействовал на мой мозг чем-то вроде гипноза, желая создать обстановку, в которой я чувствовал бы себя свободно. Доктор Симмонс тоже, бывало, ласкал животных и разговаривал с ними, прежде чем приступить к неожиданным для них и иногда болезненным процедурам, которые были необходимы.
     Это обычно срабатывало. И со мной тоже сработало. Я знал, что мистер Кощей вовсе не хирург-ветеринар моего детства... но созданная им видимость пробудила во мне ответное чувство доверия.
     Когда мы вошли, мистер Кощей поднял глаза. Он кивнул Джерри и взглянул на меня.
     - Садитесь.
     Мы сели. Мистер Кощей вернулся к своему бюро. На нем лежала моя рукопись. Мистер Кощей поднял ее, выровнял по обрезу и положил обратно.
     - А как идут дела в твоем собственном округе, Люцифер? Есть проблемы?
     - Нет, сэр. Ну, обычные жалобы на работу кондиционеров... Ничего такого, с чем бы я не справился сам.
     - Ты хочешь править на Земле в это тысячелетие?
     - Разве мой брат не предъявил на сей счет своих претензий?
     - Яхве предъявил, да... Он уже провозгласил остановку времени... и срыл все до основания. Но я не обязан разрешать ему начинать перестройку. Ты хочешь получить Землю? Отвечай?
     - Сэр, я предпочел бы работать с совершенно новым материалом.
     - Ваша гильдия всегда предпочитает начинать с начала. Разумеется, никто при этом не думает о расходах. Я мог бы передать тебе Гларун на несколько циклов. Что скажешь?
     Джерри с ответом не торопился.
     - Я оставляю этот вопрос на усмотрение Председателя.
     - И правильно делаешь, так и надо. Тогда мы обсудим его позже. Скажи, а почему ты заинтересовался этим творением, принадлежащим твоему брату? Должно быть, я задремал, потому что увидел щенков и котят, игравших во дворе, чего уж никак не могло быть. Я слышал, как Джерри говорит:
     - Мистер Председатель, почти все, что относится к человеческой природе, - чудовищно, за исключением способности мужественно переносить страдания и храбро умирать за то, что они любят и чему верят. Истинная сущность предмета любви и предмета веры значения не имеет; значение имеет лишь отвага и смелость. Это уникальные качества человека, возникшие независимо от создателя человечества, который сам ничем подобным не обладает, насколько я знаю, ибо является моим братом... и у меня таких качеств тоже нет.
     Вы спрашиваете, почему это животное и почему я? Я подобрал его на обочине дороги, бездомного, и, забыв о своих собственных муках - слишком тяжких даже для него! - он отдал все оставшиеся силы героической (и бессмысленной) попытке спасти мою "душу", согласно тем канонам, в которых он был взращен. То, что его попытка была изначально глупа и бесполезна, ничего не значит: он трудился изо всех сил ради меня, веря, что я нахожусь в страшной опасности. Теперь, когда ему плохо, я просто обязан отплатить ему тем же.
     Мистер Кощей опустил очки на нос и внимательно поглядел поверх оправы на Люцифера.
     - Ты не назвал причин, почему я должен вмешаться в действия местной администрации.
     - Сэр, разве в нашей гильдии не существует правила, которое требует от Художников доброты в обращении с существами, обладающими свободой воли? - Нет.
     Джерри выглядел совершенно обескураженным.
     - Сэр, должно быть, я плохо усвоил то, чему меня учили.
     - Да, полагаю, что так. Есть лишь принцип артистизма - а вовсе не закон, - что с творениями, обладающими свободой воли, следует обращаться соответственно. Но требовать доброты - значит ограничивать ту степень свободы Художника, ради которой свобода воли вкладывается в эти творения. Без возможности возникновения трагических коллизий личности, порожденные нашим актом творения, будут всего лишь големами.
     - Сэр, я полагаю, что понял вас. Но не будет ли Председатель так добр и не разъяснит ли, в чем смысл соответствующего обращения с творениями?
     - Тут нет ничего сложного, Люцифер. Для творения, которое действует в пределах своих возможностей, правила, которыми ему надлежит руководствоваться, должны быть либо известными заранее, либо такими, которые можно определить методом проб и ошибок, с условием, что ошибки не будут иметь фатальных последствий для личности. Короче, творение должно получить возможность учиться на собственных ошибках и обогащаться опытом. - Сэр, именно в этом и заключается суть моей жалобы на брата. Взгляните на рукопись, которая лежит перед вами. Яхве положил в ловушку приманку и тем соблазнил это творение принять участие в соревновании, выиграть которое оно просто не могло, а затем объявил игру оконченной и отобрал у него выигранный приз. И хотя это крайний случай, однако он типичен для обращения Яхве со своими творениями. Игры Яхве таковы, что его творения практически никогда не могут выиграть. В течение шести тысяч лет я получаю тех, кто проиграл... и многие из них прибывают в ад в кататоническом состоянии от ужаса - ужаса передо мной, перед вечностью предстоящих мучений и пыток. Они не в состоянии понять, что им лгали. Моим терапевтам крайне трудно переориентировать этих несчастных олухов. А это уже совсем не смешно.
     Казалось, мистер Кощей не слушал. Он откинулся на спинку старого деревянного кресла, которое громко скрипнуло, - да, я знаю, что и скрип он извлек из моих воспоминании, - и снова бросил взгляд на мою рукопись. Он почесал лысину, окаймленную седой порослью, и издал раздраженный звук - полусвист-полугудение. И это тоже было заимствовано из моей памяти о докторе Симмонсе, хотя и представлялось чем-то совершенно реальным.
     - А это творение-женщина - та, что служила приманкой, - она тоже обладает свободной волей?
     - На мой взгляд - да, мистер Председатель.
     (Боже мой, Джерри, неужели же ты не знаешь?) - Тогда думаю, можно предположить, что это творение не удовлетворится заменой чем-то похожим. - Он снова погудел, а потом присвистнул сквозь зубы. - Стало быть, придется копнуть глубже.

***

     Кабинет мистера Кощея и так показался мне совсем небольшим. Теперь же присутствующих стало больше: еще один ангел, очень похожий на Джерри, но старше и со спесивым выражением лица, столь противоположным заразительной жизнерадостности Джерри; еще какой-то пожилой тип в длинном пальто и широкополой шляпе, с повязкой на одном глазу и с вороном на плече; и еще - кто бы вы думали? - Сэм Крумпакер, жулик из Далласа, будь проклято его нахальство! За спиной Сэма маячили еще три мужика - ребята весьма откормленные и все смутно знакомые мне. Я догадывался, что когда-то имел с ними дело.
     И тут я вспомнил. Это у них я выиграл по сотне (или по тысяче долларов) в том совершенно идиотском пари.
     Я снова пригляделся к Крумпакеру и разозлился больше, чем когда-либо.
     Этот тип напялил на себя мое лицо!
     Я повернулся к Джерри и громко прошептал:
     - Видишь вон того парня? Того, который...
     - Заткнись!
     - Но...
     - Молчи и слушай!
     Говорил брат Джерри:
     - И кто же тут жалуется?! Или вы хотите, чтоб я проводил такие испытания в образе Христа? Да сам факт, что некоторые из них способны вынести такое, показывает, что тут нет ничего особенного: семь целых и одна десятая процента в последней серии, если не считать големов! Что, разве плохо? Кто бы говорил!
     Старикан в черной шляпе сказал:
     - Все, что меньше пятидесяти процентов, я считаю провалом.
     - И кто поднимает гвалт? Тот, кто проигрывает мне в каждом тысячелетии? Как ты обращаешься со своими творениями, это твое дело, а то, что я делаю со своими - мое!
     - Вот потому-то я сюда и явился, - буркнула большая шляпа. - Ты ведь нахально использовал одно из моих.
     - И вовсе не я! - Яхве ткнул большим пальцем в сторону человека, разом похожего и на меня, и на Сэма Крумпакера. - Это вон тот! Мой шаббес гой! <иноверец, которого богатые евреи нанимают для выполнения запрещенной в субботние дни работы> Грубовато сделано? А чей он парень? Ну? Признавайтесь!
     Мистер Кощей постучал по моей рукописи и сказал человеку с моим лицом:
     - Локи, сколько раз ты появлялся в этой истории?
     - Смотря как считать, сэр. Восемь или девять, если говорить о личных контактах. Или все время, если вы учтете, что я потратил четыре недели, дабы довести до нужной кондиции ту рыженькую училку, что падала на спину и страстно пыхтела при появлении этого жалкого ничтожества.
     Джерри положил мне на плечо свою огромную лапу.
     - Молчи!
     А Локи продолжал:
     - А Яхве мне так и не заплатил!
     - С чего бы я стал тебе платить? Кто из нас выиграл?
     - Ты смухлевал! Я же подловил твоего чемпиона, твоего ханжу-фанатика, который был уже готов треснуть, как спелый орех, но ты взял да вмешался со своим Судным днем. Вон он сидит! Спроси его! Спроси, готов ли он, как и раньше, клясться твоим именем? Или хочет крыть тебя последними словами? Валяй спрашивай! А потом гони монету! Мне нужно оплатить счета за оружие. Мистер Кощей спокойно произнес:
     - Объявляю эту дискуссию не соответствующей порядку ведения заседания. Данный офис не место для улаживания споров по заключенным пари. Яхве, принципиальное обвинение в твой адрес заключается, видимо, в том, что ты проявляешь непоследовательность, разрабатывая и применяя правила игры с собственными творениями.
     - А мне что, целоваться с ними, что ли? Не разобьешь яйца - не получишь яичницу.
     - Речь идет о совершенно конкретном случае. Ты проводил проверку на прочность. Было ли это необходимо с художественной точки зрения - спорно. Однако в конце испытания ты одного забрал на небеса, а вторую бросил, чем наказал обоих.
     - Правило одно для всех. Она под него не подходила.
     - А разве не ты тот самый Бог, который повелел, чтобы скоту, обмолачивающему зерно, обязательно заматывали морду, дабы не вводить его во искушение?

***

     И тут я обнаружил, что стою на бюро мистера Кощея и гляжу прямо в его неимоверно огромное лицо. Думаю, это Джерри поставил меня туда. Мистер Кощей спросил:
     - Это твоя?
     Я взглянул туда, куда он указывал взглядом. И мне показалось, что я теряю сознание. Марга!
     Маргрета, холодная и мертвая, заключенная в глыбу прозрачного льда в форме гроба. Глыба занимала большую часть бюро и уже начинала подтаивать, роняя капли прямо на поверхность бюро.
     Я хотел броситься к ней, но не смог даже пальцем пошевелить.
     - Думаю, свой ответ я получил, - продолжал мистер Кощей. - Один, какова судьба этой?
     - Она погибла в бою во время Рагнарока. Она заслужила цикл пребывания в Валгалле.
     - Нет, вы только послушайте его! - вмешался Локи. - Рагнарок еще не окончен! И на этот раз я намерен выиграть его! Эта pige <девушка, девица (дат.)> моя! Все датские девки дают дрозда будь здоров, но эта - чистый динамит! - Он самодовольно ухмыльнулся и подмигнул мне. - Верно я говорю, а?
     Председатель очень тихо сказал:
     - Локи, ты утомил меня. - И внезапно Локи не стало. Даже его стул и тот исчез. - Один, ты можешь освободить ее на часть цикла?
     - На сколько? Она заработала право на Валгаллу!
     - На неопределенное время. Это творение объявило о готовности мыть грязные тарелки "вечно" для того, чтобы заботиться о ней. Конечно, сомнительно, понимает ли оно, сколько это - "вечно"... и все же его история подтверждает серьезность его намерений.
     - Мистер Председатель, мои воины - как мужчины, так и женщины, - погибшие в честном бою, равны мне. Они не рабы, и я горд, что я - всего лишь первый среди равных. У меня нет возражений... если она согласна.
     Мое сердце заныло. И тут Джерри через всю комнату шепнул мне:
     - Не лелей слишком больших надежд. Ведь для нее прошло уже более тысячи лет. Женщины легко забывают...
     А Председатель продолжал:
     - Надеюсь, структура тканей еще не уничтожена?
     Яхве пробормотал:
     - Кто же уничтожает копии документации...
     - В случае необходимости - восстановить.
     - И кто оплатит расходы?
     - Ты. Расценивай это как штраф, который должен научить тебя уделять больше внимания принципу последовательности.
     - Ой! Или я не выполнил все свои пророчества? А теперь он говорит, что я непоследователен! И это справедливость?
     - Нет. Но это Искусство. Александр! Смотри на меня!
     И я глянул в его огромное лицо. Его глаза завораживали меня. Они росли и росли. Я наклонился и рухнул в их бездонную глубину.