Невидимые цепи сковали ей ноги. Она не могла двинуться вперед. Она видела перед собой его – такого совершенного – и не могла поверить, что он действительно существует. Но больше всего ее смущал тот факт, что он отныне и навсегда будет принадлежать только ей! — Чем я заслужила такое счастье? – сказала она, обратившись к безоблачному небу.
Несколько часов назад у алтаря он произнес уверенное «Да!». Белла не заметила, чтобы его прекрасное лицо хоть на минуту посетило сомнение. Она знала – он любит ее. И не ветреной любовью молодого человека, а любовью столетней выдержки. Все эти долгие годы он терпеливо ждал, когда появится та, что раскроет в нем человека. Он ждал именно ее – Беллу, потому что только с ней он видел, как монстр, живущий где-то внутри него, исчезает. Он теряет всяческую силу, уступая место поистине человеческим чувствам – любви и сопереживанию.
— Да, он ждал именно меня! – продолжала она странный монолог c небом. Но что же тогда останавливает меня сейчас, когда он так близко?! И вдруг она поняла – это страх. Страх перед неизвестностью. Ну же, Белла, ты же сама этого хотела, чего же ты застыла в нерешительности?!
Поняв, наконец, что этот шаг дастся гораздо тяжелее Эдварду, которому предстоит контролировать страстность своего желания и собственную силу, она скинула с себя полотенце и шагнула в теплую воду океана.
Пока Белла прошла 5 метров, разделяющих ее с мечтой, она ни разу, на удивление, не споткнулась и не упала. Это придало ей больше уверенности.
Эдвард был неподвижен и смотрел на луну, которая, казалось, была всего в паре миль от острова Эсми. Когда он почувствовал на своих плечах обжигающе горячие руки Беллы, он наконец обернулся. Взгляд его был устремлен в любимые черные глаза.
— Как я жил без нее? – подумал он. За что я – гнусное чудовище – удостоился любви самого прекрасного человека на свете?!
Эдвард ненавидел свою сущность. Он ненавидел вампира, паразитирующего в его теле. Он ненавидел свой дар – читать мысли людей. К тому же, какой смысл в этом даре, если человек, чьи мысли его действительно интересовали, был ему неподвластен? Но больше всего сейчас он ненавидел свою чрезмерную силу, которая могла нанести вред хрупкому существу, покорно стоящему перед ним.
— Ну что же он медлит?! Неужели сейчас он наконец понял, что я не та, которая ему нужна. Что я не подхожу ему – самому идеальному во всем мире.
— Эдвард, я люблю тебя! – из ее груди вырвался крик.
— Ты – мое все! – нежно сказал он и провел пальцем по линии ее мягких губ.
Она вздрогнула. Но не лед его пальцев заставил ее тело дрожать, а желание. Желание слиться с ним в единое целое. Она придвинулась к нему так, что всем телом смогла почувствовать его кожу. Как бы ей хотелось знать, что сейчас испытывает он! Ее сердце сжималось от мысли, что она может показаться ему обжигающе горячей или, что еще хуже, по-детски неуклюжей. Он же был для нее самым теплым и приятным, к чему она когда либо прикасалась. Пусть тело его и было мраморно-холодным – душа его и любовь грели Беллу своей трепетной теплотой.
Они стояли по пояс в воде. Легкие волны по-летнему теплого океана ударялись о их тела, придавая коже еще большую чувствительность.
Эдвард впился в ее губы поцелуем. Но не плотоядным, а одновременно страстным и бережным. Он проводил указательным пальцем правой руки от ее шеи вниз по линии позвоночника, а потом обратно. Левая его рука нежно обнимала ее за талию. Он чувствовал, как ее грудь становится более упругой.
Их желание становилось все сильнее, и сил сдерживать его у них больше не было.
Белла обхватила шею Эдварда обеими руками, а ногой – обхватила его берда. Она в очередной раз отметила, как он невообразимо красив.
Он поднял ее на руки и понес в дом, не отрываясь от трепещущих губ.
В спальной комнате стояла огромная белая кровать с ниспадающими шторами из воздушной органзы.
Эдвард аккуратно положил Беллу на белоснежное покрывало и наклонился над ней. Он покрывал поцелуями все ее тело – запястья, лодыжки, колени, шею, грудь, живот… он опускался поцелуями все ниже и ниже. Она не могла сдерживать в себе крик. Она стонала от чувств, накрывающих ее невероятной силой. Ее стон напоминал крик просьбы – она просила его не останавливаться.
Эдварду все труднее становилось контролировать свою силу. Он впился руками в подушки, располагающиеся с двух сторон от головы Беллы. Он с такой силой сдавил их руками, что подушки лопнули, образовав вокруг густой дождь из перьев. Но Белла и Эдвард, казалось, не замечали ничего вокруг. Сейчас они существовали только друг для друга.
Ее хрупкое тело извивалось под ним, руки гладили его спину. Она прикасалась к нему так бережно, будто трогала тонкую хрустальную вазу, которая в любой момент может разбиться. Она чувствовала кончиками своих пальцев как его кожа покрывается мурашками. «Это невозможно!» - пронеслось в ее голове. Но потом она быстро осознала, что говорить о невозможном просто не имеет права, ведь сейчас, в эту минуту, она занимается любовью с вампиром!